– Да я слышал о вашей поездке в Одессу, и о том, что вам удалось пролить свет на загадочную трагедию братьев Аткинсон в Тринкомали, – признал я. – В газетах писали так же о поручении голландского королевского дома, выполненном вами. Но помимо этих сведений о вашей деятельности, я мало знал о ваших делах.
– Да, работы у меня было много в то время, но самое большое значение имело для меня дело, о котором я хочу вам сейчас поведать – сказал Холмс. – Началось оно в самом начале 1890 года. Тогда Бейкер-стрит пришел крупный чиновник французского правительства. Я внимательно выслушал его. Суть проблемы, с которой он по поручению своего правительства и правительства Швейцарии обратился ко мне, состояла в том, что с некоторых пор подозрительно выросли убытки самых известных казино в этих странах. Тот факт, что одновременно все наиболее крупные казино потеряли огромные деньги, неприятно поразил власти в этих странах. Ведь дело это совершенно невозможное в принципе. Теоретически можно было предположить, что какое-то одно казино понесет убытки, но никак нельзя было предположить, что разом все казино начнут прогорать. Это противоречило безупречной математической логике, на которой построена работа казино. Так что власти быстро пришли к выводу, что кто-то вёл большую мошенническую игру против казино, но делал это так тонко, что никто не мог понять, что происходит. Полиция была в тупике.
– Представляю себе, как загорелись ваши глаза, во время рассказа вашего посетителя – сказал я. – Невиданное таинственное дело европейского масштаба. Никто не может разгадать загадку преступлений и вот за решением обращаются к вам, лучшему сыщику в мире, власти двух европейских государств.
– Да, я с воодушевлением взялся за новое дело – подтвердил мою догадку Холмс. – Масштаб преступной деятельности расследованием, которой мне было поручено заниматься, поразил мое воображение. Но при этом, я еще не всё вам рассказал. Как поведал мне всё тот же французский чиновник, что посетил меня, по имеющейся у их правительств информации что-то странное стало происходить и на ряде европейских бирж в последнее время. Целый ряд непостижимых взлетов курсов акций никому не известных предприятий, и такое же непостижимое их последующее падение заставили обратить на себя пристальное внимание правительств ряда европейских государств. Значительные капиталы самым неожиданным образом абсолютно неконтролируемо со стороны правительства меняли своих владельцев. Но делалось всё так хитро, что власти не могли понять, кто реально стоял за этими финансовыми операциями. Всё это не могло не вызвать серьезного беспокойства правительств и крупных финансовых магнатов. Мне было предложено за баснословно высокое вознаграждение поучаствовать в расследовании обоих дел, поскольку власти и финансовые воротилы были убеждены в том, что они имеют много общего и возможно за ними стоят одни и те же люди.
– Невероятно, мой друг! – воскликнул я. – Как можно было не рассказать мне об этом удивительно интересном деле?
– Такова судьба частного сыщика – признался Холмс. – Часто даже самые близкие люди не знают о том, какими делами он занят. Повторяю, если бы не сегодняшний визит гостя из России я бы не стал бы ничего рассказывать вам, друг мой, о событиях, связанных с расследованием крупных финансовых махинаций во Франции и в Швейцарии, которое я проводил, начиная с января 1890 года.
– Я ценю вашу откровенность, но прошу вас, продолжите свой рассказ – сказал я. – Я сгораю от любопытства.
Холмс хотел было продолжить своё повествование, но тут внизу раздался шум, и ему пришлось умолкнуть. Вскоре к нам в кабинет вошел высокий тощий мужчина средних лет в плаще и с чемоданом в руке. Резким движением он снял плащ, положил чемодан на пол. Бакенбарды у него были такого рода, какие можно видеть у людей отправляющих разные полицейские обязанности. Эти бакенбарды шли по самой середине щеки и прямо доходили до носа. Мне показалось, что этот человек служит в полиции.
– Майор Ковалев – представился вошедший мужчина.
– Боже мой – воскликнул Холмс. – Какая встреча! Кто бы мог подумать, что вы найдете время для того чтобы посетить меня в Лондоне.
– Вы знакомы? – удивленно спросил я.
– Вместе с майором Ковалевым, который был тогда представителем российской полиции при мне, мы во время моего посещения России занимались расследованием таинственного убийства известного российского государственного деятеля Трепова в 1889 году – ответил Холмс. – Славное было время, и очень интересное дело пришлось нам раскрыть вместе тогда.
– Как же так? – удивился я. – Насколько я знаю из газет, господин Трепов умер своей смертью в Киеве, после долгой и продолжительной болезни. О каком убийстве тогда может идти речь?
– Нельзя слепо доверять всему, что пишут в газетах – ответил Холмс.
– Однако хочу вам, мистер Холмс, напомнить о том, что данное дело до сих пор засекречено и в моем ведомстве есть ваша расписка о неразглашении – сказал резким тоном майор Ковалев.
– Хорошо, ни слова больше о старых делах – ответил Холмс. – Рассказывайте, господин майор, что вас привело ко мне сейчас? Насколько я понял вы сегодня прибыли в Лондон из Парижа. А в Париж из Киева вы прибыли так же сегодня, но только утром. Что за спешка?
– Я не понял, откуда вы узнали о том, что я в спешке отправился из Парижа сюда и что приехал из Киева в Париж сегодня рано утром? – спросил наш гость, явно теряя самообладание. – За мной следили?
– Нет – ответил Холмс. – Я совсем недолгое время общался с вами в 1889 году. Но успел все же привыкнуть к тому, что воротничок вашей манишки был всегда чрезвычайно чист и накрахмален. Всегда. Но не сегодня. Вряд ли вы сильно изменили свои привычки. Значит, вы действовали в последние сутки в сильной спешке и у вас не было времени для того чтобы привести себя в порядок. Это раз. Из Киева в Париж мой поезд прибыл в 1889 году рано утром. Расписание не меняли, насколько мне известно. Если прикинуть, то всё прекрасно складывается по времени. Время в пути от Парижа до Лондона, плюс время на общение с коллегами. Я делаю вывод, что вы приехали из Киева. Это два. Так что вас привело ко мне господин майор?
– Мне странно, милостивый государь, мне кажется, вы должны знать свое место – сказал майор Ковалев, нервно теребя в руках картуз. – И вдруг я о вас такое узнаю. Согласитесь. Это невозможно. Я не мог не приехать!
– Извините меня, я не могу взять в толк, о чем вы изволите говорить – сказал Холмс. – Объяснитесь.
– Милостивый государь, как вы знаете, я майор – сказал Ковалев. – Мне ходить вокруг да около, согласитесь, это неприлично. Какой-нибудь торговке, которая продает на Воскресенском мосту очищенные апельсины, можно болтать целый день всякую чушь, но я, будучи во многих домах знаком с дамами: Чехтарева, статская советница, и другие, не могу вести себя недостойно. Мне решительно невозможно.
– Успокойтесь и скажите, что вас привело ко мне? – спросил Холмс.
– Вы всё прекрасно понимаете – ответил возмущенный майор Ковалев. – Не с вашим умом разыгрывать передо мной комедию.
– Ничего решительно не понимаю, – ответил Холмс. – Изъяснитесь удовлетворительнее.
– Милостивый государь – сказал Ковалев с чувством уязвленного собственного достоинства, – я не знаю, как понимать слова ваши. Здесь все дело, кажется, совершенно очевидно. Или вы хотите сказать, что ни о чем не знаете? И не понимаете, почему я к вам сегодня пришел?
Холмс посмотрел на майора, и брови его несколько нахмурились.
– Вы ошибаетесь, милостивый государь – сказал мой друг. – Я действительно не знаю, почему вы пришли ко мне.