Старик был очень возбужден и засыпал трудно. Нетерпеливый дон Гуг сгибал и разгибал под столом верблюжью подкову, сохраняя, однако, на лице выражение веселой непринужденности, Румата крошил хлеб и с усталым интересом следил, как дон Кондор медленно наливается желчью: хранитель больших печатей нервничал, опаздывая на чрезвычайное ночное заседание Конференции двенадцати негоциантов, посвященное перевороту в Арканаре, на котором ему надлежало председательствовать.
-Мои благородные друзья! - звучно сказал, наконец, доктор Будах, встал и упал на Румату.
Румата бережно обнял его за плечи.
-Готов? - спросил дон Кондор.
-До утра не проснется, - сказал Румата, поднял Будаха на руки и отнес на ложе отца Кабани.
Отец Кабани проговорил с завистью:
-Доктору, значит, можно закладывать, а отцу Кабани, значит, нельзя, вредно. Нехорошо получается!
-У меня четверть часа, - сказал дон Кондор по-русски.
-Мне хватит и пяти минут, - ответил Румата, с трудом сдерживая раздражение. - И я так много говорил вам об этом раньше, что хватит и минуты. В полном соответствии с базисной теорией феодализма, - он яростно поглядел прямо в глаза дону Кондору, - это самое заурядное выступление горожан против баронства, - он перевел взгляд на дона Гуга, - вылилось в провокационную интригу Святого Ордена и привело к превращению Арканара в базу феодально-фашистской агрессии. Мы здесь ломаем головы, тщетно пытаясь втиснуть сложную, противоречивую, загадочную фигуру орла нашего дона Рэбы в один ряд с Ришелье, Неккером, Токугавой Иэясу, Монком, а он оказался мелким хулиганом и дураком! Он предал и продал все, что мог, запутался в собственных затеях, насмерть струсил и кинулся спасаться к Святому Ордену. Через полгода его зарежут, а Орден останется. Последствия этого для Запроливья, а затем и для всей Империи я просто боюсь себе представить. Во всяком случае, вся двадцатилетняя работа в пределах Империи пошла насмарку. Под Святым Орденом не развернешься. Вероятно, Будах - это последний человек, которого я спасаю. Больше спасать будет некого. Я кончил.
Дон Гуг сломал, наконец, подкову и швырнул половинки в угол.
-Да, проморгали, - сказал он. - А может быть, это не так страшно, Антон?
Румата только посмотрел на него.
-Тебе надо было убрать дона Рэбу, - сказал вдруг дон Кондор.
-То есть как это «убрать»?
На лице дона Кондора вспыхнули красные пятна.
-Физически! - резко сказал он.
Румата сел.
-То есть убить?
-Да. Да! Да!!! Убить! Похитить! Сместить! Заточить! Надо было действовать. Не советоваться с двумя дураками, которые ни черта не понимали в том, что происходит.
-Я тоже ни черта не понимал.
-Ты по крайней мере чувствовал.
Все помолчали.
-Что-нибудь вроде Барканской резни? - вполголоса осведомился дон Кондор, глядя в сторону.
-Да, примерно. Но более организованно.
Дон Кондор покусал губу.
-Теперь его убирать уже поздно? - сказал он.
-Бессмысленно, - сказал Румата. - Во-первых, его уберут без нас, а во-вторых, это вообще не нужно. Он по крайней мере у меня в руках.
-Каким образом?
-Он меня боится.