По углам залы, опершись на двуручные мечи, неподвижно стояли дежурные гвардейцы. Румате достались молчаливые соседи. Справа заполняла кресло трясущаяся туша угрюмого обжоры дона Пифы, супруга известной красавицы, слева бессмысленно смотрел в пустую тарелку Гур Сочинитель. Гости замерли, глядя на короля. Король затолкал за ворот сероватую салфетку, окинул взглядом блюда и схватил куриную ножку. Едва он впился в нее зубами, как сотня ножей с лязгом опустилась на тарелки и сотня рук протянулась над блюдами. Зал наполнился чавканьем и сосущими звуками, забулькало вино. У неподвижных гвардейцев с двуручными мечами алчно зашевелились усы. Когда-то Румату тошнило на этих обедах. Сейчас он привык.
Разделывая кинжалом баранью лопатку, он покосился направо и сейчас же отвернулся: дон Пифа висел над целиком зажаренным кабаном и работал, как землеройный автомат. Костей после него не оставалось. Румата задержал дыхание и залпом осушил стакан ируканского. Затем он покосился налево. Гур Сочинитель вяло ковырял ложкой в блюдечке с салатом.
-Что нового пишете, отец Гур? - спросил Румата вполголоса.
Гур вздрогнул.
-Пишу?.. Я?.. Не знаю… Много.
-Стихи?
-Да… стихи…
-У вас отвратительные стихи, отец Гур. (Гур странно посмотрел на него.) Да-да, вы не поэт.
-Не поэт… Иногда я думаю, кто же я? И чего я боюсь? Не знаю.
-Глядите в тарелку и продолжайте кушать. Я вам скажу, кто вы. Вы гениальный сочинитель, открыватель новой и самой плодотворной дороги в литературе. (На щеках Гура медленно выступил румянец.) Через сто лет, а может быть и раньше, по вашим следам пойдут десятки сочинителей.
-Спаси их господь! - вырвалось у Гура.
-Теперь я скажу вам, чего вы боитесь.
-Я боюсь тьмы.
-Темноты?
-Темноты тоже. В темноте мы во власти призраков. Но больше всего я боюсь тьмы, потому что во тьме все становятся одинаково серыми.
-Отлично сказано, отец Гур. Между прочим, можно еще достать ваше сочинение?
-Не знаю… И не хочу знать.
-На всякий случай знайте: один экземпляр находится в метрополии, в библиотеке императора. Другой хранится в музее раритетов в Соане. Третий - у меня.
Гур трясущейся рукой положил себе ложку желе.
-Я… не знаю… - он с тоской посмотрел на Румату огромными запавшими глазами. - Я хотел бы почитать… перечитать…
-Я с удовольствием ссужу вам…
-И потом?..
-Потом вы вернете.
-И потом вам вернут! - резко сказал Гур.
Румата покачал головой.
-Дон Рэба очень напугал вас, отец Гур.
-Напугал… Вам приходилось когда-нибудь жечь собственных детей? Что вы знаете о страхе, благородный дон!..
-Я склоняю голову перед тем, что вам пришлось пережить, отец Гур. Но я от души осуждаю вас за то, что вы сдались.
Гур Сочинитель вдруг принялся шептать так тихо, что Румата едва слышал его сквозь чавканье и гул голосов:
-А зачем все это?.. Что такое правда?.. Принц Хаар действительно любил прекрасную меднокожую Яиневнивору… У них были дети… Я знаю их внука… Ее действительно отравили… Но мне объяснили, что это ложь… Мне объяснили, что правда - это то, что сейчас во благо королю… Все остальное ложь и преступление.