– Продаваться, что ли? – процедила сквозь зубы Урсула, вытаскивая из кармана свитера фляжку.
– Не знаю, о чём ты, но звучит неаппетитно. А ты знаешь, Урсула, что в этом почтенном пансионе до сих пор действует сухой закон?
– Это только для чистки зубов. Потрясающе отбеливает эмаль.
– Деньги, миллионы, состояние… – вздохнула Эчика. – Я-то думала, что эти слова встречаются только в кроссвордах по вертикали и по горизонтали.
– Но все эти богачи, убежденные, что могут купить всё на свете…
– …совершенно правы, Урсула!
Шик отвинтила крышку хрустального флакона размером не больше половины ее мизинца.
– Понюхай-ка. Это называется духи. Двенадцать долларов за вдох. Подарок Эрни. Всего лишь за то, что он обожает меня в красном платье.
– Наша девушка любит яркие цвета, – весело подхватила Эчика. – Ручаюсь, когда Шик выйдет замуж за президента Соединенных Штатов, она первым делом перекрасит Белый дом.
– Кто здесь говорит о замужестве? – ощетинилась Урсула. – Меня увольте.
– В этом, по крайней мере, мы согласны, – заметила Шик. – Замуж? Когда толпы мужчин рвут на себе волосы, надеясь на мой звонок?
Урсула хихикнула.
– Чего же ты ждешь? Перезвони им.
– А ты стала бы перезванивать лысым? Нет уж, мне – Рокфеллера! А себе оставь интеллектуалов, подписчиков газетенок, которые никто не читает… кроме ФБР.
Урсула лишь улыбнулась в ответ какой-то очень личной, мало кому понятной улыбкой, адресованной только себе самой. Улыбнулась и похлопала по карману свитера, в котором лежала фляжка.
– Пойду продолжу отбеливать зубы в обществе хорошей книги, – заключила она и направилась в свою комнату.
* * *
В дверь позвонили. Черити поспешно поставила на стол тарелку с рубленой телятиной, сполоснула пальцы, к которым прилипли кусочки мяса, пригладила торчащий клок волос и кинулась в прихожую. Бросив взгляд в зеркало у вешалки и глубоко вдохнув, она открыла.
– А, это вы.
На пороге стоял рассыльный из «Федерал Раш» с коробкой цветов под мышкой.
– Принимаю это за комплимент, – проворковал он, окинув ее зазывным взглядом и одарив приветливой улыбкой.
– Обычно приходит Билл. Вы новенький?
– Выхожу на замену с Рождества. Меня не гонят, из чего делаю вывод, что ценят. А вы?
– Я?
– Вы меня оценили?
Черити попыталась осадить его надменно поднятой бровью на манер Джоан Кроуфорд в «Милдред Пирс» вкупе с колкостью Бетт Дэвис в «Иезавели».
– Да вы нахал! – фыркнула она.
– Хо-хо-хо. Мисс Айсберг, не иначе? Отлично. Мое любимое занятие – колоть лед.
– Растопить его вам не удастся. Извините, у меня нет сдачи.
– Оставьте себе, – сказал очарованный молодой человек. – Купите штат Массачусетс.
Она хотела взять коробку с цветами. Рассыльный быстро спрятал ее за спину.
– У меня безупречная наследственность, – сказал он. – Мама наполовину шотландка, папа стопроцентный полицейский с 87-й улицы.
– А у меня есть голова на плечах.
– Прислоните ее к моей. Вот увидите, это не больно и даже приятно.
Она оскорбленно повела плечами (движение, почерпнутое у Оливии де Хэвиленд в любом фильме с Эрролом Флинном).
– Это приглашение потанцевать, – самоуверенно добавил, увы, отнюдь не Эррол Флинн, зато записной дамский угодник. – Ужин подразумевается. Я не скряга, боже упаси. Что вы делаете сегодня вечером?
– Не знаю, что я буду делать, но уж точно не с вами.
У него было круглое, до смешного юное лицо и буйная шевелюра, торчавшая щеткой из-под пилотки рассыльного.
Еще вчера могло быть иначе. Вчера Черити, пожалуй, приняла бы приглашение. Но вчера было вчера, а сегодня всё изменилось. Был утренний звонок в дверь. И красавец с ножами.
Она высоко вздернула подбородок, словно заглядывала через невидимую стену, надежно отделявшую ее от молоденького рассыльного.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– А по мне, не такая уж плохая. Ну же, скажите «да».
Он всё еще держал букет за спиной и приплясывал, уворачиваясь от нее.
– С какой стати?
– С такой, что мне нравится, как вы дышите, как грызете стебли сельдерея, как…
– Позвольте! Когда это вы видели, как я грызу стебли сельдерея?
– Я часто вижу сны.
– Вам снится сельдерей?
– Мне снитесь вы.
– Ну вы скажете! Мы с вами даже никогда не говорили до сегодняшнего дня.
– Во сне я не раз говорил с вами задолго до сегодняшнего дня. Так, значит, да?
– Так, значит, нет! – отрезала девушка, наконец выхватив у него цветы. – Не в моих привычках встречаться с малознакомыми людьми.
– Вот именно! – крикнул он, когда она уже скрылась за дверью. – Как раз для этого люди вместе ужинают и танцуют. Чтобы познакомиться!
Слоан Кросетти – так его звали – улыбался двери, которую Черити захлопнула перед его носом. Улыбался он довольно долго.
– Ты об этом еще не знаешь, – тихо сказал он, – но я на тебе женюсь.
* * *
Черити принесла коробку наверх, где царила привычная суета в ванной и вокруг нее, и отколола карточку.
– Это вам, мисс Фелисити.
– Пф-ф, букет для бабуси. Пробка как он есть. Сплавлю его миссис Мерл или Дракону.
– Ты этим обидишь и своего воздыхателя, и наших уважаемых хозяек, – укорила ее Эчика.
– Но камелии! Не правда ли, это чудовищно мелодраматично для вечера вторника?
– Простите, мисс Фелисити, – робко вмешалась Черити, – вы случайно не сохранили каталог «Сирс» прошлого сезона? Помните, с красивым голубым платьем на обложке, вы даже подумывали его купить?
На шум из своей комнаты вышла Пейдж, чтобы тоже поучаствовать в разговоре.
– Какой странный у тебя голос, Шик. Злоупотребила нецензурными словами?
– Только произнесла твое имя. Я никогда…
– Простите, мисс Фелисити. Насчет каталога «Сирс»…
– Он где-то валяется, я поищу, Черити. Я никогда не держала в руках банкноту в тысячу долларов. Пробка восполнит этот пробел. Полмиллиона… Ну, то есть его отец, конечно.
– Когда ты рассказываешь про свои вечера с этим парнем, чем-то заслужившим столь изысканную кличку, хочется спросить, как ты сможешь провести еще хоть один в его обществе! – не без ехидства заметила Пейдж.
Под ровной челкой Шик что-то дрогнуло. Решительно, сегодня не ее день. Урсула уже прочла ей нотацию, теперь вот Пейдж. Какая муха их всех укусила?
– Я девушка серьезная, – сухо ответила она. – Амбициозная и целеустремленная.
– Так вы уж поищите каталог, мисс Фелисити, – тихо напомнила ей Черити и ретировалась.
Шик рассматривала свой маникюр, толком его не видя. Себе-то хоть не ври. Прекрати думать о… Дура набитая. Он тебе так и не перезвонил. И… вообще, у него ни гроша. Простой осветитель на Си-би-эс.
– О… Мистер Джо! – раздался на лестнице голос Черити.
Шик вздернула подбородок.
– Джо! Подойди сюда, пожалуйста.
Джослин не заставил себя долго просить. Он пришел за мылом, забытым после утреннего душа. По крайней мере, такое алиби сгодится на случай, если миссис Мерл…
– У тебя найдется минутка? – пропела Шик не в меру сладко. – Нам нужен мужской взгляд.
Две кокетки покружились, взметнув складки платьев вокруг бедер.
– Как мы выглядим? Молчи, Пейдж.
– Так, будто нарушили уже восемь заповедей, – вставила Пейдж. – И смело идете на штурм двух оставшихся.
Джослин задумался, потирая пальцем уголок рта.
– Выглядите… как все девушки в вечерних платьях, – сказал он наконец.
– Как это понимать?
– Как мы выглядим, Джо? Молчи, Пейдж.
– С надеждой и обещанием.
– У кого-нибудь найдется килограмм аспирина? – простонала Пейдж. – У меня чудовищная мигрень.
Она ушла в свою комнату и заперлась наедине с Мортимером.
Джослин с усилием отвел глаза от ноги Эчики, которую та вытянула, положив на табурет, чтобы хорошенько разгладить чулок.
– Вы куда-то идете?
– Не сегодня. Через несколько дней.
– О! Так боитесь опоздать?
– Вот именно, – хихикнула Эчика. – Собираемся спать одетыми и накрашенными до следующей недели.
– Что же такое важное будет на следующей неделе? – полюбопытствовал Джослин.
– Blind date! – выпалили девушки хором.
– Наполовину blind, – уточнила Шик. – Я-то знаю Проб… моего кавалера.
Тут Джослину Бруйяру, неполных семнадцати лет, французу, from Paree[23], пришлось разъяснять всё про этот диковинный американский обычай: у него в голове не укладывалось, что можно назначить свидание и пригласить на ужин девушку, которую никогда не видел.