О работе следователем я мечтала с детства. Мечтала стать героем для людей, спасать мир от преступников и восстанавливать справедливость, как бы громко это ни звучало. А еще мне казалось, что девушка в форме выглядит очень статно и красиво.
Но детство закончилось, а я сижу в прокуренном насквозь кабинете, рядом сидит плохо пахнущий мужчина, который украл бутылку «хенеси» в магазине, «но не смог завершить свой преступный умысел до конца, так как был задержан сотрудниками службы охраны магазина», как указано в постановлении о возбуждении уголовного дела. Чувствую ли я себя героем допрашивая этого «злостного преступника»? – Нет. Чувствую ли я, что делаю этот мир лучше? – Нет. Форму, к слову, я надеваю, только заступая на дежурные сутки, и приходя на утренние оперативки, и далеко без бушующего энтузиазма. Она до сих пор кажется мне красивой, и мне нравится, как я в ней выгляжу, но пистолет Макарова в кобуре со снаряженным магазином весящий около килограмма, скоро доведет спину до сколиоза. Пятьдесят оттенков серого под глазами от постоянного недосыпа, многозначительно свидетельствуют о том, что нервных клеток в моем организме с каждым уголовным делом становится все меньше. А ведь переживания связаны не с поимкой опасного преступника или чем-то подобным, а с тем, что я могу не успеть вовремя направить дело о похищенном «хенеси» в суд, и из-за полного сейфа уголовных дел, в отношении таких же отъявленных злодеев по которым заканчивается допустимый срок расследования.
Не поймите меня неправильно. Это здорово, что в нашем небольшом городке, даже такие преступления, как грабеж или разбой, вызывают особенное внимание и резонанс, не говоря уже об убийствах и изнасилованиях. И в целом мне нравится сам процесс расследования уголовных дел. Но есть какая-то вечно нагнетающая атмосфера в профессиональной деятельности, где нет времени остановиться, выбраться из этого колеса и отдышаться. Поток преступлений не прекращается и сейф никогда не пустеет.
Начало пути, благодаря чему я оказалась на страже закона, исходит к институтским годам и весомый вклад в выбор будущей профессии оказала мама, работающая в библиотеке юридического института МВД, куда в последующем я и поступила учиться.
Так и пролетели пять лет сопровождаемые подъемами в пять утра, строевой подготовкой, вечными построениями, перекличками, нарядами и конечно учебой. Я любила учиться. Любила читать книги, узнавать что-то новое и больше всего доставляло удовольствие осознавать, что я все быстро понимаю и могу воспроизводить и применять полученную информацию с легкостью, тогда как многим учеба давалась с трудом.
Покинув стены дома знаний, и с выраженным синдромом отличницы, я с первого месяца расследовала уголовные дела с «лицом».
В следственных подразделениях есть разделение на следователей, которые работают с уголовными делами, где есть подозреваемый и он задержан (такие уголовные дела называют «с лицом») и следователей, которые расследуют преступления, где сам факт совершенного преступления имеется, а подозреваемого еще не нашли (такие дела, как правило называют «фактовыми»).
Как правило, новоиспеченные следователи расследуют уголовные дела, где не приходится общаться с преступником. Это нужно для того, чтобы понять, что, из себя представляет уголовное дело, как правильно оформлять процессуальную документацию и плавно вставать на рельсы сложной карьеры.
Когда я устраивалась на службу, была пора жарких летних отпусков, и в связи с огромной загруженностью остатков штата следственного отдела, мне в первый же день дали настоящее «лицевое» уголовное дело, с самым настоящим «жуликом», дерзко напавшем в ночное время на девушку с целью совершения хищения ее сумочки. И, как обычно пишут в процессуальных документах, «цель его была достигнута». Как выяснится в дальнейшем, он всего пару дней как освободился из мест лишения свободы и не найдя себе места в условиях современного мира, решил взяться за ту работу, которую как ему казалось он умел делать лучше всего – «преступничать».
В первые дни работы, новичкам назначают наставника, который помогает разобраться в уголовных делах и учит работать «по-настоящему», а не по «учебнику». Наставник мне попался опытный. Как я уже отметила, в пору отпусков людей в штате было не так много, и эту роль взвалил на себя заместитель начальника следственного отдела майор юстиции Петров Олег Юрьевич. Будучи человеком, серьезным и трудолюбивым, он любил свою бумажную и по большей части кабинетную работу. Он был мужчиной невысокого роста и среднего телосложения, с карими глазами и надвинутыми на кончик носа узкими очками, с линзами четкой прямоугольной формы. В свои тридцать семь он выглядел значительно старше своих лет из-за огромного количества седых волос на темной шевелюре.
– Итак, – посмотрел он на меня.– Вот твое дело!– с этими словами он положил тонкую папку на мой стол. Сделал это с неуверенностью, будто передавая какую-то ценную вещь ребенку, который того и гляди либо ей пораниться, либо разберет ее на части и сломает.
Вид этой скромной папки, невольно заставил меня улыбнуться. В фильмах обычно показывают огромный том в двести пятьдесят страниц, а тут буквально страниц пятнадцать.
Заметив мою реакцию, Олег Юрьевич сказал:
– Из этого материала тебе нужно будет собрать уголовное дело в несколько томов. Первое что ты должна сделать – это изучить все, что в этой папке. Каждый документ. Завтра в 12:00 по нему назначено судебное слушание об избрании меры пресечения для подозреваемого, а сегодня тебе нужно съездить в изолятор и допросить его.
– …съездить куда? – неуверенно спросила я.
Я считала, что фраза «изучи дело» дает мне преимущество как минимум в полдня для определении стратегии действий, составления плана расследования, но не тут-то было… «А изолятор?» – Сердце забилось чаще: «Я ведь его ни разу в глаза не видела, ни пока училась в институте, ни пока практику проходила».
– Сказать честно, я не знаю где находится изолятор, и как до него добраться…и к кому обратиться…и что с собой нужно брать… – Мне было стыдно, и я действительно начала чувствовать себя ребенком на работе у взрослых дядь и теть.
– Ничего страшного, скоро подойдет адвокат, я уже его пригласил. Он тебя проведет и все покажет. Минут через тридцать он уже должен подъехать.
У Олега Юрьевича зазвонил телефон, он тут же сняв трубку, торопливо покинул мой кабинет, оставив папку с делом на столе.
«Так Марина, соберись! У тебя есть тридцать минут на то, чтобы изучить, что натворил преступник и подготовиться к допросу», – я мысленно взяла себя в руки.
Помимо чувства страха перед первым в своей жизни следственным действием во мне рождался страх знакомства с новыми людьми с ролями «адвокат» и «преступник». Не сказать, что я настолько некоммуникабельный человек, что знакомство с ранее незнакомыми лицами вызывало бы у меня чувство острого дискомфорта. Однако, адвокат – это человек, который будет защищать преступника, а значит, их будет на допросе двое, против меня одной и я ни в коем случае не должна упасть в грязь лицом.
Тогда только по учебникам и законам, знала, что бывают адвокаты по назначению, они же государственные, и адвокаты по договору. К первой группе относятся те, кто назначается государством преступникам, у которых нет финансовой возможности заключить коммерческий договор с защитником. А адвокаты по договору, это те, кто получают гонорары не от государства, а от доверителя, заключившего с ними коммерческое соглашение. На деле, как выяснилось позже, адвокаты назначаемые государством более лояльны в общении со стороной обвинения. У многих из них нет ярого интереса к защите подозреваемого, который мало того, что сам не платит им за услуги, так еще и совершил какое-либо злодеяние. Часто такие адвокаты даже общаются со следователями неформально, консультируют и оказывают им в случае необходимости правовую помощь. Не зря есть такое выражение: «Адвокат – второй прокурор».