Стрый приехал и выгнал нас из Чернигова…
– Я хочу, – твердо сказал Игорь. – В свой храм Покрова взять священника русского. Молодого, исправно знающего службу и твердого в вере. Такого, как ты, батюшка!
Игорь поклонился и вышел из шатра. Но не прошел и десятка шагов, как его окликнули. Он оглянулся – отец Георгий спешил к нему, путаясь в длинных полах рясы.
– Ты можешь верить Лавору! – прошептал, подбегая. – Он будет верно служить.
– Спаси Бог! – кивнул Игорь и сразу ответил на немой вопрос в глазах священника: – Я не забуду!..
* * *
– Хороший охота был, конязь? – круглое лицо Мирзы лоснилось от широкой угодливой улыбки. – Много птица бил, долго свой бог молился, – Мирза старательно выговаривал русские слова: – Ты доволен, конязь?
– Доволен, – удивленно ответил Игорь.
– Тогда праздник, конязь?
– Праздник? – Игорь недоуменно смотрел на старшего в своей почетной охране и вдруг понял: – Праздник, Мирза! Я велю прислать кумыса – будете пить, сколько живот емлет.
Мирза склонился в поклоне:
– Конязь Гюрги – великий хан!..
– Благоволишь ты ему! – сердито сказал Райгула, подходя. – Опять весь вечер будут пить и возле костра скакать.
– Тебе жалко их же кумыса?
– Почему он у тебя просит?
– Кончак запретил им пить, пока меня охраняют. А вот если князь угостит…
– А ты и рад угождать!
Игорь внимательно посмотрел на тысяцкого. Маленького роста, сухопарый, он сейчас напоминал ему беркута, готового ударить жертву.
– Что лаешься? – спросил миролюбиво.
– Бояре ропщут.
– Бояре ропщут всегда. Что им не по нраву?
– Что дружбу водишь с погаными. Сколько наших полегло в Поле! Сколько мучатся в полоне! А ты ездишь на охоту, пьешь с погаными кумыс, забавляешься плясками их девок. И не только плясками! – насупился Райгула.
– Еще они говорят: я завел войско в Поле, погубил тысячи дружинников и воев, – усмехнулся Игорь. – Так?
– Так.
– А они не вспоминают, как сами кричали на пирах? Как требовали от меня вести их на поганых? Как хотели испить шеломом из Дона и переломить копья о край Поля половецкого? Кто не позволил мне увести войско ночью, когда потоптали орду, а наутро обступили нас половцы? Кто требовал отдыха и дележа добычи? А сейчас они ропщут: князь виноват! За свой грех я отвечу пред богом. А они?.. Что им не по нраву? Князь один забавляется? Я всех зову на охоту и в свой шатер. Что не идут?
– Грех, князь веселиться, когда родная земля кровью заливается!
– Мы ей крепко пособим, если будем сидеть в шатрах и лить слезы?
– Все равно не гоже, князь! – насупил брови Райгула.
Игорь внимательно посмотрел на тысяцкого. Тот стоял, непреклонно, в упор глядя на него маленькими темными глазами. "Сказать ему? – заколебался Игорь. – А сохранит в тайне? Побежит к боярам – они ему роднее. И не сказать нельзя – без помощников никак. Придется".
– Сам знаю, что не гоже, – вздохнул, кладя руки на плечи Райгулы.