Воевода тронул княжича за плечо и указал ему пальцем: третий стражник сидел на коне на самой вершине обрыва, наблюдая оттуда пойму и луг на несколько полетов стрелы.
– Хорошо сторожатся! – заключил воевода. – Не подступишься! Место для стана правильно выбрали. Напасть неожиданно неоткуда. В лес половец не пойдет, боится, да и правильно боится – нет ничего легче, чем перестрелять всадников в лесу. Здесь же они сразу на конь – и в битву!
– Их всего полсотни, Тудор! – возразил княжич. – Ударим!
– И как же ты, Олег Святославличь, хочешь на них ударить? – с улыбкой спросил Тудор. – Расскажи мне, старому.
– Спустимся с берега и ударим! – горячо сказал княжич, не заметивший этой улыбки. – Доскачем вмиг.
– А далее?
– Выстрелим из луков – и в сечу!
– А река?
– Перебредем!
– Ты знаешь здесь брод?
Княжич не ответил.
– Я тоже не знаю, – продолжил Тудор. – Брода нет на несколько верст в одну и другую стороны. Сейм здесь не широк, но глыбкий, перебраться на другой берег можно только вплавь.
– За коней будем держаться и переплывем.
– Пока мы доскачем до реки, поганые сядут в седло и возьмут луки. Поэтому коней у нас не будет – постреляют. Это у поганого первое дело – коня под ворогом стрельнуть. Потом они будут стоять на берегу и стрелять в тех, кто опешился, и тех, кто на коне все же скакнул в реку. Стреляют они добре, княжич, до другого берега никто живым не доплывет. Положим мы с тобой свои сотни на этом лугу, Олег Святославлич, и сами костьми ляжем.
– Что делать? – насупился княжич.
– Сейчас выйдем тихо из лесу и высоким берегом, чтоб стрела не достала, пойдем восвояси. Поганые нас увидят, но нападать не решатся. Их менее, а река им будет мешать, как и нам. Зачем свойско ведем, княжич? В Путивль – город отстаивать, пока большие полки собираются. Один вой на забрале десятерых стоит. Что нам до половецкой разведки? Коли положим войско здесь, княгиня Ярославна что скажет?
Тудор повернулся к лесу, но княжич схватил его за рукав рубахи.
– Гляди!
Воевода посмотрел в направлении вытянутой руки спутника, и увидел на противоположном обрыве половца, ранее настороженно глядевшего по сторонам, а теперь лежавшего у ног коня.
– Что это он?
– Стрелой сбили!
– Кто-то из русских в лесу прячется, – пожал плечами старик, – ну, стрелил одного…
Но тут же замолчал, ошеломленно наблюдая, как медленно падают на траву пронзенные стрелами оба сторожа половецких коней. Почти тут же из-за левого края обрыва выскочили несколько всадников и мимо беспризорного табуна во весь опор понеслись к биваку.
– Что это? – протер глаза Тудор. – По двое на одном коне?! Их сейчас перестреляют!
На лугу тем временем творилось странное. Вместо того, чтобы врезаться в толпу вскочивших на ноги степняков и рубить их, всадники осадили коней и быстро спешились. Те, что были за поводьями, встали в ряд, перегородив половцам выход к лугу щитами и копьями. Другие, что сидели на конях позади, подняли луки. Сухо и страшно хлестнули тетивы. Десяток еще не пришедших в себя половцев сунулись лицами в высокую траву. Лучники вновь натянули тетивы…
– Ах, ты!.