Сострадание к оступившимся, а тем более, к тем, кого настойчиво, методично и подло сталкивали на обочину жизни владельцы телеканалов и газет, журналисты и артисты, политики и просто холуи Алкобизнеса, – вот, на мой взгляд, то, что руководило Юрием Александровичем Соколовым, когда он, в день похорон в большом зале крематория, стоя у гроба Г. А. Шичко, поклялся продолжить дело своего Учителя.
Продолжить дело, когда и дела-то еще собственно никакого не было. Не было и метода, облаченного в какую-то описательную форму. А «Оптималист» только-только выбрался из подвала – склад клуба «Турист», – пропахшего плесенью, где проводились занятия по дезалкоголизмии и прозвучали слова: «Нынешнее пятое „трезвенническое“ движение непременно завершится установлением трезвости в стране».…
Но уже 16 декабря 1986 года клуб «Оптималист», благодаря выдающимся организаторским способностям Ю. А. Соколова и Л. Ю. Захаровой, официально зарегистрирован в научно-методическом центре управления культуры Леноблгорисполкома.
И – процесс пошел!
Юрий Александрович пишет письма. Великое множество. Собственноручно. Ночами. Иногда по 2—3 страницы. Размашистым, энергичным, крупным почерком. И собирает вокруг себя людей, и обучает, и делится опытом и своими мечтами…
Его вера в нас была столь велика, а наша в самих себя столь ничтожна, что возникало удивление, так похожее на шок, и пока мы пребывали в этом состоянии дезориентации, он безапелляционно и твердо, сквозь свою наидобрейшую улыбку, внушал непостижимое: вы – можете! И мы вставали пред, в упор на нас смотрящих, и мы начинали, и у нас действительно – получалось! Получалось то, что не получалось у больших спецов от наркологии: слушатели наших курсов действительно легко и с радостью расставались с многолетним курением и запойным пьянством.
Юрий Александрович воодушевил и мобилизовал в свою армию огромное количество людей от Анадыря до Калининграда и Сочи. И в Советском Союзе возникло движение оптималистов, объединившихся в 400 клубов, работающих по методике ленинградского ученого. Он создал и возглавил Всесоюзное объединение «Оптималист», затем Международное содружество «Оптималист» и – 21 апреля 1999 года, – Академию социальных технологий им. Г. А. Шичко.
Он был уверен в себе и инициативен, а неопределенность и неизвестность только куражировали и подзадоривали его. Это ведь он сказал в кафе «Полярная звезда» на Учредительной конференции в 1988 году на тот момент совершенно невообразимое: «Я вижу, что выходит в свет наша Всесоюзная газета „Оптималист“!»
?!..
Какая газета, независимого от КПСС движения «неформалов», да еще при существовавшем тогда негласном запрете на публикации о трезвости?! Какая газета, если мы размножали свои материалы либо с помощью пишущих машинок, либо подпольно на РЭМах и ЭРАх, рискуя попасть в поле зрения недреманного ока руководства Первого отдела и сотрудников КГБ?! (Ученым из новосибирского Академгородка было чуть полегче – в их распоряжении были алфавитно-цифровые печатающие устройства – АЦПУ, – и матричные принтеры).
Но вот, он встал и сказал. И – «…25 августа 1990 года Юрий Александрович Соколов держал в руках первый номер отпечатанного в типографии Лениздата 25-тысячным тиражом вестника Всесоюзного объединения „Оптималист“. Восемь полос половинного формата „Правды“ выгодно отличались необычной по тем временам компьютерной версткой и четкостью печати». (Г. Симакова, В. Симаков. «Трезвый голос в пьяном хоре»).
Он пробудил интерес общества к научно-практическому наследию выдающегося ученого, которое стало, наконец-то, доступным благодаря активным действиям Люции Павловны Шичко. Он своим подвижническим трудом вписал свое имя навечно в историю трезвеннического движения России, имя, по праву вставшее рядом с такими именами, как Ф. Г. Углов и Л. Н. Толстой.
Не единожды размышлял я над характером и сутью взаимоотношений, бытовавших между Соколовым и соратниками. Тема интереснейшая, не раскрытая и ждущая еще своего проницательного исследователя.
Отметим пока лишь то, что к ярким фигурам трезвеннического движения наши соратники относятся по-разному: уважают, обожают, восхищаются, презирают, ненавидят, похлопывают запанибратски по плечу, именуют не по имени-отчеству, но кастрационно-уменьшительно, как бы на западно-еврейский, «демократический» манер – Беня, Яша, Миша…
Вся эта, и не только эта эмоционально-коммуникативная палитра относилась, конечно же, в полной мере и к Юрию Александровичу. Но и он, скажем прямо, выражал свое отношение к людям по-разному: от бурного негодования до трогательной восторженности. Однако, и все же, как мне представляется, он единственный кого еще и… любили. (Конечно, не те, кто ненавидел). И даже более того, ему бывали еще и благодарны!?.. (Хотя тех, кто был неблагодарен, тоже имелось вдосталь).
И вот это-то для меня и является наиполнейшей загадкой.
Занятия с пьющими да с курящими проводили – эка невидаль, – сотни из нас. И бывали случаи наисложнейшие. И прошли через курсы тысячи курящих да пьющих. И становились они отрезвевшими, словно заново родившимися, и уважаемыми, и успешными. И дарили нам за то букеты цветов и посвящали стихи, и говорили «большое, сердечное спасибо», и крепко, искренне жали руку, и было это все распрекрасно и трогательно до слез, но… Юрия Александровича-то… любили?! Знать, дело не просто в том, что помог отрезветь. За трезвость – жмут руку, говорят спасибо и дарят цветы. Любят же…
Впрочем, не столь это сейчас уже и важно. Когда на дворе сентябрь 2010-го, куда важнее вспомнить, что был в нашей жизни щедрый, добрый, сильный человечище, заронивший в души наши теплую искорку, и пробудивший жажду помощи тем, «кто во власти зла, в плену иллюзий, миражей и фальши», и побудивший нас спешить «делать добрые дела», и «руку протянуть упавшим»…
Август 2010 г.
ТРЕЗВОСТЬ,
КОТОРУЮ ПРЕДАЛИ
Большую статью написал старший помощник прокурора г. Абакана В. П. Мурзин [1], много слов, времени и сил потратил государев человек, дабы доказать архиважнецкий тезис: чтоб закон уважали, нарушителей оного, будь то даже негр преклонных годов, надобно нещадно сечь розгами. Иначе нипочем не привить это самое уважение – у иных жопа еще худо-бедно функционирует, а мозги уже ни в какую. Пропиты потому как. Им хоть штраф, хоть два – все едино, все пофигу, все по барабану. Только на жопу-то, видимо, у «государева ока» и осталась одна надежда…
Впрочем, не желание выразить благодарность Мурзину В. П. побудило меня ухватиться за перо. И даже совсем не желание…
В. П. Мурзин явно не без скепсиса вывел: «Знаменитый „антиалкогольный“ указ 1985 г. был, очевидно, вызван самими благими побуждениями, но стоит ли напоминать, куда именно ведет дорога, вымощенная такими побуждениями…?». Следовательно, не сметь даже заикаться о побуждениях благих? Ибо они все известно куда ведут? А какими ж вы, г-н прокурор движимы побуждениями, обличая в прессе тупоголовых ядоторговцев? А какими побуждениями вы сами-то руководствуетесь, восседая на своем рабочем месте? Ну, не благими ж, верно? Не дай бог, чтоб благими!
Потому-то, видимо, вы и не способны «представить русского человека без рюмки в руке в красный день календаря». Думается, что вы и честного человека представить не сможете. Даже в будни. Думается, что и себя вы без рюмки представить уже не можете. Если русский, то, как же без рюмки-то?
И совершенно правы вы в том, что «одно дело бокал вина или рюмка-другая истинно русского напитка в праздник и совсем другое запойное пьянство». В переводе на ваш, профессиональный язык это прозвучало бы так: одно дело истинно русская карманная кража и совсем другое дело грабеж. Правда, и первое, и второе – есть преступление, не так ли? Потому-то ваш коллега – судебный эксперт по вопросам наркологии, врач-психиатр М. Рузин и писал «Употребление наркотика-алкоголя как таковое преступно. Это преступление до… преступления». И подозреваю я, г-н прокурор, что коль подались вы, и такие, как вы в адвокаты именно этого преступления, то действительно проблема эта будет «мучить еще и наших детей, а то и внуков-правнуков». «Таскать нам, не перетаскать!»