- Любой ценой!.. Это значит, что ты пойдешь на любую подлянку, только бы выжить.
– Регина…
– На любую, - повторила она с нажимом.
Он боялся, что она пройдет мимо его «жигуленка», но она сама открыла дверцу и, как и утром, села за руль. До его дома минут пятнадцать езды, и за все время она не сказала ни слова.
Он вдруг ощутил, что между ними возникает невидимая стена. Когда подъехали, он испугался, что она сейчас уйдет, а он даже не знает ее адреса, однако она поднялась с ним в его квартиру, хотя уже с видимой неохотой.
– Коробов сразу же начнет наводить свои порядки, - сказала она, остановившись в прихожей. - Выгонит Курбата, что выступит против… А он выступил, я его только мельком увидела, как сразу про него все поняла! Я таких понимаю сразу.
– Курбат надеялся сам на место Ильченко, - ответил Сергей Сергеевич, защищаясь, - вот и нападает особенно… Пойдем в комнату, что мы тут стали!
Регина с места не сдвинулась, продолжала беспощадно:
– А на место Курбата возьмет… тебя. Ты первым перебежал на его сторону. Первым лизнул, вместо того чтобы укусить, как договорились.
– Что ты говоришь! - возмутился он, но внезапно ощутил, что сама мысль о месте заместителя заведующего кафедрой приятна. И оклад намного выше, и положение, и вообще… А ведь и в самом деле Коробов выживет Курбата как пить дать. Да Курбат и сам уйдет, не смирится с обидой. Его место опустеет…
Она пристально смотрела ему в глаза. Ее взгляд проник глубоко, и он ощутил, что она знает больше, чем он. То, к чему он шел многими годами, просиживал штаны в институте и в библиотеках, защитил кандидатскую и пишет докторскую, впереди же только-только забрезжил призрак познания… а она уже владеет этим знанием: инстинктивно ли, интуитивно или априорно - дело десятое, но она им владеет, она знает, она понимает…
Она пошарила позади себя, ее пальцы легли на ручку двери.
– Я понимаю тебя, - сказала она мертвым голосом. - Что я за женщина, если бы не понимала?.. Будь здоров, Сергей. Мы, женщины, ищем сильных, но сильных не любой ценой. Прощай.
– Регина!
– Когда сможешь перебороть свое… свой инстинкт выживания любой ценой - позови. Я приду. Конечно, если еще буду свободна.
– Регина, не уходи!
– Прощай.
Она толкнула дверь, на миг оглянулась: он увидел бледное лицо с расширенными страдальческими глазами, и дверь захлопнулась. Негромко простучали, быстро затихая, ее каблучки.
Он, враз отупев, без единой мысли, совершенно опустошенный постоял посреди комнаты, потом деревянными шагами подошел к окну. Через несколько минут далеко внизу едва слышно хлопнула дверь, из подъезда как выстрелило женскую фигурку в голубых джинсах.
Сквозь двойное стекло она растушевалась, приобрела прозрачность, и, когда выбежала и понеслась вниз, ему показалось, что она скользит как облачко.
Острая боль внезапно взрезала сердце. Он задохнулся, схватил ртом воздух. Уходит! УХОДИТ!
В отчаянии, не замечая страх и будущую боль, он с силой ударил ладонью в стекло. Остро лязгнуло, как алмазы сверкнули осколки. Он просадил оба стекла насквозь и высунулся из окна в обрамлении длинных и узких, как изогнутые ножи, кусков стекла.
– Регина! - закричал он.
Она не обернулась, только еще больше ускорила шаг.
– Регина! - закричал он в смертной тоске.