После первого дня битвы по Гневом в 1626 году, присутствующий при битве шведский канцлер Аксель Оксенштерна писал: «[…] всадники [поляки] сильно нас превосходят, так что мы даже не могли сразиться с ними в поле»[41].
В битве, продолжающейся несколько дней, ловко используя натуральные и искусственные преграды, шведы не позволили разбить себя войскам польского короля, хотя и сами не смогли одержать верх. Двадцатые годы XVII века – это полоса польско-шведских войн, во время которых литовцы и поляки постоянно жаловались на то, что шведы избегают битв в открытом поле.
Однако это была исключительная ситуация. В целом польское войско оказывалось на высоте стоящих перед ним задач, ведя в этот период ряд победоносных войн, увеличивая территорию государства за счет земель Великого Московского Княжества[42].
Необходимо здесь также отметить одну вещь, на которую обращали особенное внимание приезжие из Западной Европы. Польша представляла из себя государство с многочисленной и обученной кавалерией, а ее западные соседи (ряд немецких государств) обладали рядом хорошо укрепленных городов и крепостей. Эта ситуация означала, что поляки не угрожали Западной Европе, однако и она не представляла из себя угрозы для Польши. Западные государства страдали от нехватки кавалерии, жизненно необходимой для ведения войны на территории Речи Посполитой. Полякам же недоставало обязательной для ведения войны на Западе пехоты. Данное состояние вещей благоприятно сказывалось на сохранении хороших соседских отношений.
Перелом
Условия, приближенные к идеальным, не сохранялись бесконечно. Мощь и существующую до тех пор в Европе позицию Речи Посполитой подорвала начавшаяся в 1648 году междоусобная война, в которой казаки, поддерживаемые русским холопством[43] в союзе с подданными султана – татарами, взбунтовались против шляхты, которая хоть и смогла мобилизовать огромные силы, выслать их против бунтовщиков и даже одержать победу в большинстве битв (в том числе в гигантской битве под Берестечком в 1651 году), однако не смогла быстро и эффективно подавить бунт и предупредить вмешательство соседей во внутренние дела Речи Посполитой. В 1654 году на Польшу и Литву двинулись войска Великого княжества Московского. В 1655 году начался шведский потоп. К шведам вскоре присоединились Пруссия и Семиградье.
На обрушивающиеся со всех сторон удары шляхта ответила всеобщей мобилизацией и, несмотря на временный упадок духа, который наступил после нападения Шведов в 1655 году, в союзе с татарами (они во время московской агрессии на Речь Посполитую перестали поддерживать казаков) и австрийцами, идя на уступки Пруссии (трактаты велявско-быдгощские в 1657 году), одержала победу над врагами. Были побеждены шведы, московиты[44], седмиградцы и казаки. Однако новая гражданская война, так называемый рокош Любомирского (борьба между сторонниками короля и шляхтой, поддерживающей Ежи Себастиана Любомирского), погубила плоды побед над казаками и московитами. В результате заключенное в 1667 году в Андрусове перемирие означало для Речи Посполитой большие территориальные потери и утвердило утрату доминирующей позиции в этой части Европы.
Два десятилетия войн оказали катастрофическое влияние на экономику и демографию государства. Численность населения уменьшилась с 11 миллионов человек до 7 миллионов. Экономика пострадала так сильно, что только спустя полтора века смогла вернуться к показателям, достигнутым перед 1648 годом. Войны эти показали, однако, огромную жизнеспособность шляхетского общества, которое даже в, казалось бы, безнадежной ситуации (практически полностью захваченное врагами государство и бегство короля за границу) смогло организоваться и перейти в наступление для восстановления государства.
Переходный период
Войны середины XVII века укрепили уверенность шляхты в том, что если агрессоры и могут ворваться в глубь Речи Посполитой, они не в состоянии захватить государство и его контролировать. Образно это сравнивалось с порывом ветра на поле пшеницы. Вихрь может прибить колосья, однако не сможет их сломать. Как только ветер утихнет, пшеница поднимется и будет расти дальше.
Уверенность в жизнеспособности польско-литовского государства разделяли также его соседи. Например, умерший в 1688 году Фридерик Вильгельм, владетель Пруссии, в своем завещании советовал наследникам: «Ни в коем случае не позволяйте ни обещаниями, ни какими-либо выгодами, которые будут вам предлагаться, отвернуться от Речи Посполитой, держитесь Речи Посполитой, которая никогда не погибнет»[45].
Речь Посполитая была ослаблена, однако оставалась субъектом международной политики, обладающим большим потенциалом. И при этом не только оборонительным, но и наступательным. Самым показательным примером этого является успешная оборона Вены в 1683 году.
Сила тогдашнего государства вытекала из желания граждан, то есть шляхты, все еще воздающей честь рыцарским идеалам, сражаться за него. В этом была большая сила и одновременно большая слабость государства. Когда другие страны решительно вступали в эпоху многочисленных постоянных армий, содержащихся за счет государства (что было возможно благодаря жестко взыскиваемым высоким налогам, а также принудительному рекрутскому набору), польско-литовское государство практически не менялось. Повсеместное согласие правящих органов – короля, сената и посольской избы – было обязательно для принятия решения об объявлении войны. Уверенность шляхты в необходимости войны была неизменным условием для удачного ее проведения: шляхта решала, какие ввести налоги, и именно она пополняла ряды армии. Таким образом, было достаточно ударить по единству шляхты, посеять в ней сомнение в правильности дела, за которое она должна была биться, чтобы разоружить государство и даже обратить одних его жителей против других. Так произошло в начале XVIII века во время Северной войны, когда Речь Посполитая разделилась на два лагеря, которые с помощью своих союзников и протекторов (России и Швеции) сражались друг против друга.
С другой стороны, отсутствие сильных государственных структур, ярким проявлением чего были все более частые, а в конце – перманентные срывы Сеймов, не являлось препятствием в защите государства. Шляхта была в состоянии самоорганизоваться (составить конфедерацию) и с патриотическими лозунгами на устах биться за то, что считала полезным для Речи Посполитой.
Упадок
Последним удачным вооруженным порывом шляхты была Тарногродская конфедерация, закончившаяся Немым Сеймом в 1717 году. Шляхта достигла своей главной цели: освобождение территории Речи Посполитой от саксонских войск. После 120 лет практически непрерывных войн, наступил, наконец, желанный период мира. Началось экономическое и демографическое восстановление государства.
Темпы восстановления были достаточно высокими. Численность населения Речи Посполитой в течение полувека (в 1717–1772 годах) выросла примерно с 6 до 12 миллионов человек. Это предвещало хорошее будущее, хотя длительный период мира имел также свои негативные последствия: шляхетское общество отвыкло от военной подготовки и трудов. А что еще хуже, подобный процесс произошел и в армии.
В это время на западе вырос очень грозный противник – экспансионистская Пруссия, которая начала объединять вокруг себя раздробленные немецкие княжества. Часть польской территории также представляла для Пруссии лакомый кусок. Опасность представляло и то, что происходило на востоке. Там в результате Северной войны (1700–1721) Россия выдвинулась на лидерские позиции. Благодаря территориальной экспансии и меньшими, по сравнению с польско-литовскими, военными потерями, численность населения этого государства значительно увеличилась. Лучше всего ситуация обстояла на юге. Османская империя после переломного 1683 года ослабела и теряла свое международное значение. А Австрийская империя Габсбургов, хотя и сильно разрослась, не предъявляла к Польше никаких территориальных претензий.