– Вы проедите с нами в участок, – как во сне услышала Она голос мужчины в форе и покорно проследовала за ним в служебную машину, куда уже успели впихнуть безропотного Вихрецкого. Все время до участка Она провела как во сне, оглушенная пережитым кошмаром.
Участок
– Итак, начнем, – произнес человечек небольшого роста, сидящий напротив Нее в не очень удобном кожаном кресле за огромным для него столом. – Ваши фамилия, имя, отчество.
– Кевилл Анна Константиновна, – послушно произнесла она.
– Адрес?
– Город Н., улица Длинная Застава, дом 27, квартира 205.
– Интересно… Богатенькая значит? – с сарказмом спросил следователь.
– С чего такие выводы? – Возмутилась Анна.
– В этом районе живут только состоятельные граждане. – с нескрываемой неприязнью ответил следователь.
– Ну не бедствую, допустим. – с усмешкой сказала Анна.
– Язвить будешь? – зло воскликнул он.
– Ни в коем случае, но Вы переходите на «ты», а я даже не знаю с кем имею честь общаться. – устало проговорила она. После «видений» всегда приходила расплата в зависимости от продолжительности и четкости на нее либо накатывалась усталость, либо начинала болеть голова, правда иногда могла пойти кровь из носа, но это бывало всего пару раз.
– Лейтенант Виктор Смирнов. – отчеканил он. – Место работы?
– Да… за вами не угнаться… – потирая виски пальцами, произнесла девушка. – Я художник, готовлю выставку в галерее Х.
– Значит безработная, – хохотнул он. – Ну и кто же вас содержит? Очередной папенька?
– У вас ко мне какая-то личная неприязнь или вы ко всем женщинам так относитесь? – пристально глядя следователю в глаза отчеканила Анна.
– Молчать или я тебя! … – заорал он, вскочив с кресла. И тут ее опять пронзил невидимый разряд электрического тока, и она разумом на минуту исчезла из кабинета. Перед глазами была небольшая квартирка. В гостиной сидела худенькая девушка лет двадцати пяти и держала на руках пятилетнего мальчика, видимо это был сын. Они улыбались друг другу, девушка читала ему детскую книжку. В замочной скважине входной двери повернулся ключ, девушка вздрогнула и испуганно прижала сына к себе. В комнату вошел Смирнов.
– Опять ты сука ни черта не делаешь, – заорал он.
– Я все сделала, – испуганно прошептала она, – ужин на плите, дома чисто…
– Молчать! Я не давал тебе слова! – сынишка соскочил с коленей матери и спрятался за спинку дивана. Смирнов подскочил и ударил ее по лицу со всей силы. Девушка, охнув схватилась за лицо, и вся съежилась в ожидании новых ударов. Сын закричал и бросился к матери на защиту. Смирнов поймал его за руку и выволок из комнаты в детскую, захлопнул дверь и прорычал – выйдешь, убью!
Войдя в комнату, он встал на против девушки. Она вскочила и сквозь слезы заговорила: «Прости, сейчас подогрею ужин.» Хотела проскочить мимо него на кухню, но он с силой кинул ее на диван и задрав короткий халатик сорвал с нее трусики, а затем, расстегнув ремень и приспустив свои брюки, грубо вошел в нее. Его не волновало делает ли он ей больно, только причиняя женщине страдания он мог возбудиться (правда в этом он не признается никогда и никому). Затем удовлетворившись, он сел и застегивая штаны снисходительно произнес: «Ты сама виновата, я тебе миллион раз говорил, сука, не зли меня! Так что ты сама нарвалась. Я, что должен ждать пока ты оторвешь свой зад от дивана и соизволишь накормить меня?» – он повернулся к ней с яростным взглядом, а она, одернув свой халатик и, утирая, слезы, направилась в кухню.
– Эй! В каких облаках витаете? – вопрос Смирнова вернул Анну в кабинет следователя.
– Простите, трудный день выдался, – произнесла она и взялась за виски, головная боль резко взорвалась тысячью молний, выбивая черные искры в глазах.
– Какие мы чувствительные, – съязвил Лейтенант.
– Зато вы смотрю нежностью не страдаете! – зло прорычала она. – Если вы считаете, что можете причинять ей безнаказанно боль, то ошибается, я найду того, кто вправит вам мозги на место!
– Ах ты сука! – вскочив заорал он, – Ей это не сойдет с рук, болтливая тварь!
– Она мне ничего не говорила, она даже не знает о моем существовании, ты сам спалился, когда шторы не закрывал и бил ее, я была в доме на против и все видела, – с безразличием соврала Анна. – И поверь мне, теперь, когда я убедилась на сто процентов, что это ты! Если у нее появится хоть царапина или синяк! … Ты знаешь денег и связей у меня хватит! – Смирнов резко подскочил к ней и схватив за плечи дрожащим от нескрываемой злости и страха (страха?) голосом заговорил: «Ты угрожаешь мне?»
Тут дверь в кабинет открылась и в проеме появился майор полиции, судя по погонам на плечах.
– Так Кевилл вы … какого здесь происходит? – тут Анна почувствовала, как по лицу из носа побежала теплая кровь (два видения и отличного качества дали о себе знать). – Смирнов, ты что совсем рехнулся, да я тебя! Ты хоть знаешь кто она?!
– Я ее не трогал! Да и кто она такая? – испуганно затараторил следователь.
– Да-да, про жену вы тоже так говорите? – с торжеством произнесла Анна.
– Так, Смирнов быстро ко мне в кабинет!
– Я.. – запнулся под тяжелым взглядом майора лейтенант.
– Я сказал, живо! – и, дождавшись, когда за Смирновым с грохотом закроется дверь он обратился к Анне – простите, пожалуйста, Вы только своему отцу не сообщайте про него, а то всем нам…
– Он меня не трогал, – перебила Анна его. – У меня из-за головной боли пошла кровь, – доставая салфетку из небольшого рюкзачка произнесла она. – А жену его жалко – забить может.
– Да знаем мы все про его наклонности, но не будем же в его доме караул выставлять. А жене некуда пойти, она сирота и привез ее он откуда-то из захолустья. Даю слово, что сегодня он ей ничего не сделает, на дежурство оставлю, а завтра в командировку отправлю. Обещаю. Вы только отцу своему не рассказывайте про то, что он на вас орал, а то нам всем может достаться.
– Да что ж вы все его так боитесь? – взорвалась Анна. – Он не царь и не Бог, а просто судья, пусть и самый главный в этом городе, – развела она руками. – И я не докладываю ему о каждом своем шаге, постойте… – вдруг воскликнула она и искры ярости блеснули у нее в глазах, – так он уже все знает… Вы же не просто так пришли к Смирнову? Так?! – вскочила Анна со стула на котором только что сидела, от чего резкая головная боль вновь взорвалась и заставила ее схватиться руками за виски.
– Ну… – не решительно развел майор свои руки, – так репортеры уже по всем каналам трезвонят о случившемся, а услышав вашу фамилию вообще с ума по сходили.
– Да-а, он, наверное, уже весь телефон мой оборвал, – устало произнесла Анна. – К моему счастью его у меня забрали на входе, – и злорадная улыбка тронула уголки ее губ.
– Послушайте, телефон вам сейчас принесут сюда, как и документы, и домой, если надо, домчим – затараторил начальник. – Так за что ж вы его так не любите? Он уже все отделение на уши поставил и, скорее всего, уже мчится сюда на всех парах, – у него было такое растерянно лицо, что Анна почувствовала к нему легкую симпатию.
– Он убил мою мать, а так, конечно, нет у меня повода на него злиться, – простонала от сильной головной боли и усталости Анна. В этот момент дверь открылась и в нее нерешительно протиснулся юнец в форме.
– Я принес ваши вещи, – протараторил он, протягивая Анне ее телефон с паспортом и водительским удостоверением.
– Спасибо, – потянувшись за своими вещами проговорила она. – Могу я, наконец, идти?
– Да, конечно… – промямлил совсем растерявшийся майор.
Сложив свои вещи в рюкзачок, она проследовала вслед за выходящими мужчинами в коридор. И тут телефон в ее руке ожил. – Простите, я найду выход сама, – потерянным голосом сказала она мужчинам глядя на экран, где высветилось зловещее слово «Отец». Начальник понимающе кивнул и подтолкнув в спину молодого человека пошел дальше по коридору.
Она продолжала тупо смотреть на экран, пока вызов не прекратился, повернувшись к стенке спиной, прислонилась к ее шероховатой поверхности, а затем обессиленно сползла по ней, приняв сидячее положение. Голова, казалось, сейчас расколется по полам, а глаза вылезут из орбит. Где-то в рюкзачке валялись таблетки на этот случай, но она не в силах была сейчас их достать, поэтому продолжала сидеть, тупо смотря в одну точку на протертом полу. Мимо сновали тени служащих здесь людей. Как во сне она заметила, что одна из теней остановилась напротив нее, и присев сочувствующим голосом спросила: «Что совсем трудный выдался день?»