Фрагмент списка голодающих детей от 2 до 14 лет в с. В. Елюзань (1922 г.)
В таких непростых условиях, когда становилось необходимым решение насущных хозяйственных вопросов, сельские Советы нередко пользовались практикой принудительных реквизиций имущества отдельных граждан и помещичьих имений – преимущественно за неуплату полагающихся с/х налогов и неисполнение хлебопоставок государству. Справедливости ради, следует напомнить читателю, что не только государственные органы, но и само крестьянство захватывало землю и инвентарь у помещиков и кулаков, пренебрегая законами. Настоящий захват и конфискация помещичьих имений начался еще после революции 1905 г. и стал массовым явлением еще задолго до установления Советской власти. Так, например, в своих письмах своей жене Ольге губернатор Саратовской губернии Петр Столыпин 8 июля 1905 г. писал из г. Сердобска: «Утром приехал в Беково…, заехал к врачу Беклемишеву, его бедного 7 раз поджигали… князя Куракина тоже жгут и в земского начальника Бернова даже стреляли… хорошо, Чегодаева в отпуску, одна из девочек заболела туберкулезом».
Постановление о смете расходов на 1920 г. Верхнеелюзанского сельского совета. Председатель с/c – Х. Исляев (ГАПО, Ф-р.1555, оп.1, д.14)
Далее П. Столыпин с горечью отмечает о том, что в уездах везде бунты, погромы. «Меня огорчает поведение здешнего земства – собрали крестьян на экономический совет и говорили против губернатора, земских начальников, священников, решили, что надо всю землю землевладельцев поделить и уничтожить войско… Тут мужики терроризированы шайками мужиков, жгущих, безобразничающих и грозящим всем. Пришел полк казаков для наведения порядка, у помещиков паника… из Пензы батальон прибудет только завтра, сегодня разграблено еще несколько имений…в трех уездах – Балашовском, Сердобском, Петровском».
А 28 октября 1905 г. Петр Столыпин описывает «сплошной мятеж» уже в пяти уездах: «… Почти ни одной уцелевшей усадьбы. Поезда переполнены бегущими, почти раздетыми помещиками. На такое громадное пространство губернии войск мало. Пугачевщина! В уезд выеду, конечно, только с войсками, иначе нет смысла. До чего дошли. Убытки – десятки миллионов. Сгорели Зубриловка, Хованщина и масса исторических усадеб. Шайки вполне организованы. Саратовцы балуют в поместье Солового в Тамбовской губернии, увозят хлеб. Толпа избила несколько врачей…, в Саратове казаки разогнали толпу, толпа стреляла в казаков…, магазины заперты, на улице патрули…, вчера в Петровском уезде во время погрома имения Аплечеева казаки 50 чел. разогнали тысячную толпу, 20 убитых, убиты еще трое. А Малиновке крестьяне по приговору перед церковью забили насмерть 42 чел. за осквернение святыни. Глава шайки был в мундире, отнятого у полковника, местного помещика. Его тоже казнили. Все жгут, грабят, помещики посажены, стреляют, бросают какие-то бомбы, сегодня крестьяне в одном селе перерезали 40 агитаторов, приходится солдатам стрелять… Войск совсем мало. Всю ночь говорим по телеграфу, рассылаем пулеметы. Сегодня посылал в Ртищево 2 пушки…».
Фрагмент документа из сборника дневниковых записей П. А. Столыпина
Из других писем мы узнаем, что П. А. Столыпин совершал многочисленные поездки по селам и деревням Кузнецкого, Сердобского, Петровского и Балашовского уездов в 1899–1904 гг., – еще до полдавления им массовых бунтов. Он совершал поездки не в роли царского чиновника, а как простой русский помещик и частное лицо, объезжая тайно свои многочисленные поместья во время летних отпусков. В июне 1904 г. он был в Пензе проездом, направляясь в Кузнецк для организации встречи императора Николая II. Посещал также Шемышейку, через сс. Наскафтым и Дубровку, проехал в с. Камешкир, с. Новое и Старое Шаткино, Верхозим, Кунчерово, Нижнюю Елюзань.
В эпоху Новой экономической политики (НЭПа) социальная и хозяйственная сфера в целом по стране оставалась довольно мягкой по сравнению с «белым» и «красным» террорами времен Гражданской войны. От сельсоветов власти требовали, как ни странно, не применять жесткие методы к кулакам и всякого рода торговцам и спекулянтам. Так, например, председатель Нижнеелюзанского сельсовета Х. Ю. Алмакаев незаконно торговал хлебом и мясом, владел большим участком земли еще до революции, но как кулак был вычищен и раскулачен лишь 1931 г. Кстати, его имущество отчуждалось в 1929, 1930 и 1931 гг. Житель Верхней Елюзани А. И. Байгин владел участком земли и паровой мельницей на паях также до революции. Имущество отчуждено в 1929 г. за невыполнение хлебопоставок. Был раскулачен в феврале 1930 г., а при раскулачивании он сам и два его сына оказали сопротивление, но были арестованы. Высланы за пределы области в 1931 г. Самого А. И. Байгина арестовали в 1938 г., когда он вернулся неизвестно в каком году, – примеч. авт.) в село «за антисоветскую агитацию против колхозов, распространял слухи о скорой ликвидации колхозов, выражался оскорбительными словами по адресу комсомола и коммунистов». Ему было предъявлено обвинение (не указано какое – примеч. авт.), но, видимо, он снова избежал наказания. За аналогичные деяния пострадали многие семьи из Верхней Елюзани, среди них числятся Аиповы, Булатовы, Жарковы, Исляевы и др.
Наша страна в так называемые ныне периоды «террора и гонений» действительно переживала труднейшие времена. Уже заполыхала Европа, мировая чума фашизма лезла во все поры и трещины человеческих отношений, не давая становлению новых общественных взаимоотношений и иного порядка, отличного от их представлений о расовых превосходствах одних людей над другими. Кроме того, происходила коренная ломка капиталистического устройства всего мира, базирующего во все времена на эксплуатации одних людей другими. Обиженные и униженные «жертвы террора», среди которых было немало как откровенных внутренних врагов государства, так и безвинных и вполне порядочных, трудолюбивых и честных людей, на личной судьбе одинаково испытали эти невзгоды и страдания. Когда в 30-х гг. начался второй этап раскулачивания и массовой депортации крестьян, часть раскулаченных жителей уже составляли бывшие офицеры, бывшие полицейские и помещики, а также священники, в том числе мусульманское духовенство. Значительную долю среди татарского населения составляли, как и прежде, закупщики кожсырья и макулатуры, торговцы и спекулянты. Основная масса выселенных людей направлялась в Казахстан, на Урал, в Сибирь, Северный и Дальне-Восточныйкрая. Многие бежали из деревень в большие города и на индустриальныестройки, спасаясь от репрессий, коллективизации и голода[27].
На прошедшем I Всероссийском Съезде Советов крестьянских депутатов 25 мая 1917 г. было принято важное постановление по аграрному вопросу. Все земли отныне должны были перейти в ведение земельных комитетов с предоставлением им права определения порядка обработки и уборки полей, укоса лугов и т. п. Таким образом, ликвидировалось помещичье землевладение, но передача земли крестьянам предполагалась не сразу – сначала земельным комитетам, чтобы этой мерой предотвратить массовое дезертирство солдат из фронта. Но давалась гарантия, что землю они в итоге получат. В. И. Ленин и его партия большевиков поставила цель национализацию крупных помещичьих хозяйств с последующим преобразованием их в образцовые советские хозяйства, «… с общей обработкой земли наилучшими орудиями и под руководством агрономов».
В музее Верхне-Елюзанской школы сохранились сведения о том, что в период коллективизации первым председателем колхоза стал Рахманкулов Насибулла. «Но его дела не пошли на лад. Колхоз стал развиваться плохо. Его выгнали и на его место назначили Булатову Айшу, но и она не справилась. Третьим председателем был Тугушев Аббяс. Его дела пошли успешно, и колхоз стал развиваться. Была построена ферма, конюшня, правление. Первым председателем сельсовета был Юртаев Шакир. В селе была одна частная мельница и принадлежала она Исляеву Давыду. Возле мельницы размещалась кузница Исляева Ахмеда. Была и маслобойка, которая принадлежала Исляеву Ат ау».