– Что змеи в чертовых клетках, – вздохнул Кроуэлс, постукивая костяшками пальцев по столу. – Значит, поживу со свиньями.
Он впервые за все это время глянул на Арента, но тут же обернулся на звук клацающей клюки и неровных шагов в коридоре. В дверном проеме за спиной стоял старик и смотрел на присутствующих так, словно они грязь из-под колес телеги. У него были впалые щеки, седые волосы и глаза с пожелтевшими воспаленными белками. Рваная лиловая ряса висела на тощем теле, на шее болтался огромный крест. Казалось, на ногах он держится только благодаря треснутой клюке.
На вид ему было лет семьдесят, но вдали от Амстердама легко ошибиться. Тяготы путешествия в Ост-Индию старили на десяток лет, а дальше свое дело делали нескончаемые тропические хвори, после которых оправиться полностью не удавалось.
Никто еще не вымолвил ни слова, как вслед за стариком появилась коренастая девушка-островитянка. Скорее всего, из народности мардейкеров. Рабыня-христианка, освобожденная Ост-Индской компанией. Она была одета по-крестьянски в свободную холщовую рубаху; курчавые каштановые волосы убраны под белый чепец, длинная парусиновая юбка волочилась по полу. Передник на ней промок, а плечо оттягивала большая сумка, но девушка, похоже, не замечала ее тяжести.
У нее было круглое лицо, пухлые щеки и большие внимательные глаза. Она не проявила почтения к присутствующим и не удостоила их приветствием, просто смотрела на своего спутника в ожидании, когда он заговорит.
– Могу я поговорить с вами, капитан Кроуэлс? – обратился старик к капитану.
– Только вас не хватало, – кисло проворчал капитан, глядя на расщепленный крест. – Кто вы?
– Зандер Керш, – ответил старец. Голос его прозвучал твердо, хотя сам он дрожал от немощи. – А это – моя воспитанница Изабель.
Солнце занырнуло за облака, в каюте потемнело.
Ван Схотен повернулся к старику и вульгарно осклабился:
– Воспитанница? И сколько сейчас такая стоит?
До Изабель, очевидно, не дошел смысл его слов, поскольку она изогнула бровь и непонимающе посмотрела на Зандера.
Тот, сузив глаза, оглядел ван Схотена; во взгляде его будто горел огонь, сошедший с небес.
– Как же далеки вы от Господа, – наконец промолвил он. – Что погрузило вас в такую тьму, сын мой?
Ван Схотен побледнел, потом раздраженно махнул рукой:
– Уйди, старик, пассажирам сюда нельзя.
– Меня привел сюда Господь, и не вам меня отсылать. – В его словах слышалась такая убежденность, что даже Арент поверил.
– Вы пастор? – вмешался в разговор Исаак Ларм, кивая на крест.
– Верно, карлик.
Старший помощник опасливо уставился на старика, а капитан схватил со стола круглый железный жетон, подбросил его и поймал.
Арент переступил с ноги на ногу, подавляя два противоборствующих желания: спрятаться и сбежать. Его отец тоже был священником, из-за чего это ремесло у Арента невольно ассоциировалось с чем-то недобрым.
– Вряд ли вы здесь встретите теплый прием, Зандер Керш, – сказал капитан Кроуэлс.
– Господь проклял Иону за то, что тот пустился в плаванье супротив Его веления, и теперь моряки считают, что священники приносят неудачу. – Тон Зандера предполагал, что такое предостережение он слышит не впервые. – Я не терплю суеверий, капитан. Судьба каждого предначертана Богом задолго до рождения. Если кораблю суждены испытания, то лишь потому, что Господь решил сжать длань, в коей Он несет судьбу его. И я приму Его волю со смирением.
Изабель что-то пробормотала в знак согласия; судя по восторгу на ее лице, она не мнила участи лучше, чем пойти ко дну с именем Господа на устах.
Кроуэлс запустил жетон в воздух и снова поймал.
– Если вы пришли пожаловаться на то, как вас разместили…
– Я не ропщу на неудобства, мои нужды скромны, – заявил священник, явно оскорбленный этим предположением. – Я желаю обсудить ваш приказ, запрещающий проходить дальше грот-мачты.
Кроуэлс посмотрел на него усталым взглядом.
– Часть корабля спереди грот-мачты – владения матросов, а позади – старших офицеров и пассажиров. Остальные могут туда зайти, только если там работают, – пояснил он. – Ослушавшийся матрос будет высечен. А пассажир – окажется во власти команды. И так на каждом корабле. Даже я не всегда решаюсь заходить на ту половину.
Пастор недоуменно наморщил лоб:
– Вы боитесь своих людей?
– Да они перережут вам глотку за дармовое пойло и изнасилуют вашу воспитанницу у вашего неостывшего трупа, – перебил его Рейньер ван Схотен.
Он явно хотел шокировать святого отца, но тот лишь спокойно посмотрел на него, а Изабель покрепче сжала лямку сумки. По ее лицу невозможно было понять, что она думает.
– Страх – удел неверующих, – произнес Зандер. – На меня возложена святая обязанность. Я должен выполнить свое предназначение, и Бог защитит меня.
– То есть вы хотите пойти на половину команды? – уточнил Исаак Ларм.
– Да, карлик, чтобы сеять Слово Божие.
Ларм вскинул голову:
– Да вас убьют.
– Если того желает Господь, я встречу кончину с радостью.
«Не лукавит, – подумал Арент. – Нисколько».
Ему доводилось встречать религиозных фанатиков и тех, кто притворяется таковыми. За истинное богоугодие приходилось платить страшную цену. Лишь Господь воспламенял души истинных верующих, лишь Он согревал и направлял их. Весь прочий мир для них тонул в серой мгле, и они восторженно несли ему Божественное пламя. Зандер Керш изрекал каждое слово так, будто высекал искру из кремня.
Между Кроуэлсом и Лармом произошел бессловесный разговор: один слегка дернул головой, другой поджал губы и пожал плечами. К такому языку обычно прибегают те, кого объединяет опасное дело. Арент так же общался с Сэмми.
Пастор устремил взгляд на капитана Кроуэлса:
– Так вы позволите мне исполнять служение на всем корабле?
Кроуэлс снова подбросил в воздух жетон, но тут же его поймал и с досадой положил на стол.
– Позволяю. Но не одобряю. И только вам, но не вашей воспитаннице. Еще не хватало бунта на корабле из-за похоти.
– Капитан… – начала было девушка.
– Изабель! – строго осадил ее Зандер. – Мы получили то, за чем пришли.
Она гневно посмотрела на одного, потом на другого, по выражению ее лица было ясно, что она-то не получила то, за чем пришла. Раздраженно закусив губу, она покинула каюту.
Зандер Керш поковылял за ней, опираясь на клюку.
– Какая нежданная неприятность. – Кроуэлс потер лоб. – А тебе, ловец воров, что от меня надо?
Это обращение разозлило Арента. Сэмми терпеть не мог, когда его так называли. Говорил, что это занятие для буянов и подзаборного сброда, который только и может, что кулаками махать. Он предпочитал, чтобы его называли расследователем, – он сам придумал себе это звание и стал умельцем, за труды которого короли готовы были отдать все свои сокровища.
– У вас на корабле служил хромоногий плотник?
– Да, Боси. Знал тут каждый гвоздь и дощечку. Сошел на берег и не вернулся. Почему, интересно?
– Сэмми Пипс считает, что он был тем прокаженным в гавани.
Исаак Ларм вздрогнул, но сделал вид, что сворачивает карту, и слез со стула.
– Надо проверить скорость, капитан.
– Отбери там эль у рулевого, – сказал тот угрюмо.
Арент проводил взглядом Ларма, решив поговорить с ним позже, когда выведает у капитана все, что нужно.
– Не знаете, за что Боси ополчился на «Саардам»? – спросил Арент.
– Перестал ладить с командой, но почему – не знаю. Капитану приходится держаться на расстоянии от матросов, иначе послушания от них не добьешься. Ларм больше знает.
– В гавани Боси говорил, что у него есть хозяин. Вам известно об этом?
– В моей команде сто восемьдесят матросов, Хейс. Вам повезло, что мне вообще известно имя плотника. Честно, вам нужен Ларм. Он лучше знаком с этим отребьем. – Капитан терял терпение. – Еще что-нибудь? У меня полно хлопот.