Ей грозит опасность… Ее надо спасти!
Мысль заработала, и Джим снова превратился в прежнего искателя приключений, энергия которого не знала пределов.
Он позвонил. Вошел первый секретарь.
— Я уезжаю, — без всякого вступления заговорил серебряный король.
— Следите за текущими делами и ждите моих приказаний. Буду телеграфировать или телефонировать. Для корреспонденции шифр номер два.
— Понял.
Сильвер прошел к себе в спальню, взял карманный револьвер, дорожный мешок и отправился в кассу, где набил его банковскими билетами.
В телеграфной конторе он подал короткую депешу по адресу Желтой Птицы:
«Джима Сильвера нет. Подождите. Дело устроится, когда вернется. Задатком получите двадцать пять тысяч долларов.
Фергюссон».
— Так я выиграю время, — улыбнулся он, — сейчас я им заплачу, но потом… не будь я серебряный король, если не разорю их.
Поезд мчался с головокружительной быстротой, которой так дорожат американцы, не обращая внимания на ужасные катастрофы, бывающие часто расплатами за ухарство.
Когда житель старушки-Европы сообщает дяде Джонатану свои соображения по этому поводу, последний безапелляционно заключает:
— Что делать! В промышленной борьбе — как на войне: о мертвых не заботятся… Главное — доехать!
Внешне холодный, Джим Сильвер чувствовал, как сердце его готово разорваться на части и кровь течет по жилам, как расплавленный свинец. Этот живой серебряный слиток кипел, трепетал, страдал. По временам он выскакивал из поезда, бежал на почту и телеграфировал секретарю:
«Сообщите этому человеку, что меня все еще нет. Снова пошлите, будто от себя, двадцать пять тысяч долларов».
Секретарь повиновался, а Желтая Птица охотно ждал, находя, что изобрел выгодный способ добывать деньги.
Серебряный король постоянно со страхом спрашивал себя, не поздно ли он приедет, и это опасение удесятеряло его мучения. В эти минуты он отдал бы и миллиард, лишь бы увидеть божественный профиль миссис Клавдии и услыхать из ее прекрасных полуоткрытых губ одно слово: «Благодарю».
В Денвере Сильвер встретил взвод конных волонтеров, отправляющихся на индейскую территорию. Подъехав к начальнику, отрекомендовался ему и прямо спросил:
— Сколько у вас людей?
— Ровно шестьдесят.
— Сможете помочь мне, если я предложу каждому солдату по тысяче долларов, а вам пятьдесят тысяч?..
— Вы говорите серьезно?
— Я — серебряный король…
Джим Сильвер во время этого короткого разговора успел вынуть чековую книжку и написал несколько раз:
«Выдать предъявителю тысячу долларов.
Джим Сильвер».
Последний чек несколько отличался от прочих:
«Пятьдесят тысяч долларов предъявителю после экспедиции».
— Какой экспедиции? — спросил начальник.
— Той, в которой вы должны сопровождать меня.
— Ол райт! За вами мы пойдем хоть в пекло.
— Мне нужна лошадь.
Мимо ехал ковбой на чудном жеребце. Сильвер жестом остановил его.
— Сколько стоит лошадь?
— Она не продается.
— Десять тысяч долларов. Можете с этим чеком явиться в банк и получить деньги.
Ковбой не брал.
— Мне надо золото или бумажки, иначе дело не сладится.
Сильвер открыл мешок, быстро вынул пять ассигнаций и передал их ковбою; затем, вскочив на лошадь, подобрал поводья жестом опытного наездника и поехал рядом с командиром.
Волонтеры пришпорили лошадей и, опрокидывая на пути все, что не успевало посторониться, ураганом пронеслись по улицам города. Наконец, выехали на равнину. Начальник отряда и его люди, ничего не понимая, следовали беспрекословно за тем, кто так щедро вознаграждал за услуги, столь плохо оплачиваемые правительством.
Дорогой Джим Сильвер в кратких словах сообщил начальнику, какой помощи ждал от него. Офицер, скакавший во весь опор, ответил только:
— Ол райт! Мы освободим ее.
Джим Сильвер продолжал:
— За скорость я удваиваю обещанную награду.