Илья уже почти кричал, взбудораженный воспоминаниями. Головная боль, будто по волшебству, исчезла, на ее место пришли злость и раздражение. Крапивин и сам не мог бы объяснить, почему эпизод с отравлением собак приводил его в такое бешенство.
– Мне так противно было, когда эта баба расплакалась в студии. Сидит, сопли на кулак мотает. «Собаки, опасно, кидаются»! Ни на кого никогда не кидались, а на нее кидаются! Их же специально стерилизуют, чтобы спокойные были. Ладно, что-то я разошелся совсем. Давай сворачивать эту бодягу. Домой хочу – зубы сводит. Как материал напишешь, скинь на одобрение. И куски, которые будете из программ брать, тоже. А то знаю я вас – вы нарежете!
***
Илья вскочил с дивана, удивляясь легкости, которая внезапно пришла на смену страшной головной боли. Мысли его теперь были полностью заняты предстоящим отпуском: ласковое теплое море, шезлонг, пряный коктейль, жена в соблазнительном бикини…
Выходя из гримерки, Илья чувствовал себя хорошо. В конце концов, он делал благое дело. От души помогал, безжалостно разоблачал, предавал справедливому суду. Он был так увлечен своими мыслями, что даже не обратил внимания на тени, бесшумно скользившие вслед за ним по парковке.
***
– Люсь, погромче сделай, не слышу ни хрена!
На окраине большого города в микроскопическом туалете хрущевки мужчина средних лет судорожно добивал окурок. Жена на кухне как раз включила телевизор – начинались новости:
– Сегодня при попытке сбросить в канализационный люк пакет с неизвестным содержимым, была задержана Татьяна С. В пакете обнаружен задушенный младенец двух недель от роду. Женщина заявила, что не может прокормить ребенка. Сообщается также, что гражданка С. нигде не работала, проживала в общежитии, замужем не была.
Мужчина проковылял к своей табуретке в углу кухни, приговаривая:
– Ишь ты, кормить нечем! Зачем ноги раздвигала?
Телевизор продолжал монотонно докладывать:
– Обвиняемый в растлении падчериц Константин Ф. и его гражданская жена Зинаида К. были объявлены в розыск. Как заявили дочери Зинаиды, Елена и Ольга, их мать потратила все семейные сбережения, чтобы освободить сожителя из-под стражи. Гражданина Ф. выпустили под подписку о невыезде, после чего он сбежал с помощью гражданки К.
На этом моменте мужчина повернулся к жене:
– Ишь, Люська, че баба ради мужика сделать может! А от тебя слова нормального хрен дождешься!
– Ты, мудень старый, хоть слышал, что сказали?! Он за растление сидел!
– И че? Какая-то шаболда мелкая перед ним жопой крутила, он не сдержался, так что ж теперь, сажать человека? Вокруг что ни глянь – всё шалавы. Юбки короткие, волосы разноцветные. Тьфу! Таким раскладом всех мужиков пересажать, ибо у всех слюни текут.
– Знаю я, как у вас слюни текут! Вечно глаза в разные стороны. А там такая история! Это ж как раз в «Героях» было. Знаешь? Нет?! Вот и молчи!
Внезапно Люська и сама притихла, прислушавшись к телевизору:
– …известный ведущий программы «Герои нашего времени». Очевидцы утверждают, что стая набросилась на него на парковке неподалеку от съемочного павильона.
Люська, не услышавшая начала сюжета, бормотала под нос:
– Чаво-чаво с Илюшей? Какая стая?
На экране появилось фото Крапивина в траурной рамке. Люська, обожавшая его программу, заголосила:
– Как так-то?! Молодой ведь како-о-ой!
Мужчина от неожиданности подскочил на своей табуретке, от души выругался:
– Че орешь! Ну, помер – и помер! Не велика потеря! Небось, на своих этих передачках нехилые барыши имел, вот и наркоманил по-черному. Нормального человека разве так просто может стая загрызть?!
Слезы на глазах Люськи моментально высохли, она ринулась в атаку на мужа, защищая любимого ведущего. Вскоре крики были слышны уже всему подъезду. Старушка, вышедшая во двор, посмотрела вверх, на окна, откуда раздавались звуки, и неодобрительно покачала головой.
Пожилая женщина свернула за угол и беззубо засюсюкала куда-то в темноту, протягивая на ладони угощение. Вскоре вокруг нее уже собралась стая бродячих псов.
Мила Мираж «Кем-то другим»
Несколько минут до будильника. Саша раздвигает шторы. Город приветствует латунной серостью. Начинается новый день.
Про себя Саша называл такие дни беспробудными. Все вы их знаете: это когда серость плавно перетекает из утра в день, покуда медлительные сумерки не завершат его вялую трансформацию в блёклую ночь, засвеченную множеством окон и фонарей.
Отчего-то спросонья ему вспомнилось другое утро. То самое, когда он впервые в жизни полетел на самолёте, впервые и сразу – навстречу мечте.
А мечталась ему Москва. Огромная столица, могучая, кипучая, то самое место, где плещется жизнь, не то, что в нашем захолустье!
Так странно. Вроде всего лишь воспоминания, но ладонь словно обожгло металлическим холодом – это он коснулся трапа самолёта и замер. Застыл на месте, пронзённый внезапным осознанием: он один, совсем один в омуте огромного города, где человек человеку – конкурент, где хочешь жить – умей вертеться, где каждому наплевать на каждого, и на него, наивного провинциала, наплевать в первую очередь.
Когда же это было? И сколько дней торчит он здесь, в бессмысленной суете и безвременье серых, как небо, будней? Сколько долгих месяцев, – да что там! – сколько лет угрохал на поиск своего счастья, на покорение столицы?
Из оцепенения Сашу выводит будильник. Любимая песня не радует. На автомате происходят привычные действия: ставится чайник, нагревается сковородка, вставляются линзы, разбиваются яйца, моются руки и послушная ложечка насыпает ровно столько кофе, сколько нужно. А нужно ли? Зачем это всё нужно?
Но об этом лучше не думать. «У вас мало времени, мы в вас это ценим», – бодро заявляет ведущий. Новости. Такие уж ли они новые? Да и мало ли времени, если времени – целая жизнь?
Но вопрос риторический. На работу приходится торопиться. А затем толпиться, толпиться и толкаться в как всегда переполненном метро. Осточертело. Чертаново. К чёрту.
А потом начинается бред, тоска, маята. Извечная гонка за своим же хвостом. Дежурная улыбка коллегам. Внимательный взгляд на совещании. Да-да, отличная идея, я согласен. Да, вот ваш отчёт. Презентацию? Не вопрос. Будет исполнено, можете на меня рассчитывать.
О повышении уже давно не заикался. Проходили. Повышали. Больше денег? Да. Задачи интереснее? Да. Доволен? Ага. Счастлив. Особенно когда пью воду возле кулера, прислонившись лбом к его прохладным гладким бокам. Прекрасная бутылка, она – лучшее, что есть в моей жизни.
Мы в пятницу с ребятами в бар, погнали с нами? Нет, не сегодня, мне ещё презентацию готовить, возьму работу на дом. Но спасибо, что пригласили. Ты давай там, кончай это всё, а то совсем уж заработался, отдыхать тоже надо. Оторвёмся! Да-да, оторвёмся, конечно, просто как-нибудь в другой раз. Хлопок по плечу. Мне пора, был рад повидаться.
Саша безукоризнен, как ни посмотри. Добросовестный, надёжный, коммуникабельный, многозадачный. Не человек, а идеальное резюме.
А может я и есть резюме? Просто документ, бумажка. И что за глупые мысли? Это всё небо за окном. Чёртова осень, а впереди зима. Скорее бы солнышко. Зачем я верчу ручку в руках? Ах, да, презентация…
Щелкают клавиши, горят мониторы. Шепоток сплетников, громкий голос начальства. Весь этот смарт-кэжуал проклятый, мы все как на одно лицо. А впрочем, яркой одеждой и разноцветными волосами тут не поможешь. Пестрота только раздражает, но нисколько не умаляет одинаковости, поглотившей всех и вся. И меня.
А что меня? Тошнит меня. От чего? От меня. От того, что я – это я. И как так вообще получилось, что я живу такой пустой, бездарной жизнью, главной радостью в которой является попойка в пятницу вечером с коллегами, которых я и друзьями-то назвать не могу? А ведь я мог бы стать кем-то другим.