Он вернулся к любимому пафосу. Говорил, одновременно выпуская дым изо рта, и рассматривал его, будто видел в них что-то важное. А мне нравилось. Хотелось слушать дальше, подробнее. Но он замолчал.
– Да какая там суета с нашей работой? Всё одно и тоже. Отупеть можно.
Николай щёлкнул пальцами и заявил:
– Только что это сказать хотел.
Дверь офиса открылась, и на лестницу вышла Мария. Ещё одна наша сотрудница. И трёх месяцев не проработала, но в коллектив уже влилась. Она нравилась мне своим живым характером и неугасающим оптимизмом. Вот только это удивительным образом сочеталось с бритвенно острым языком. Мария не раз доводила до слёз Кристину. Да и Шуру бы довела, если бы он не принимал с готовностью каждый укол. Не доставалось от неё только Коле, и я догадывался, почему.
– Мальчики, вы тут одни?
Она спустилась к нам, воздушно подпрыгивая на каждой ступеньке. Смотреть мне на это, как человеку, с лестницами дружбу не водившему, было страшновато. Для меня каждая ступенька равнялась с Эверестом. И спуск, как полагалось, был куда сложнее подъёма.
На последок Маша перепрыгнула сразу две ступени, приземлилась прямо передо мной и отпружинила к Николаю. Сходу поцеловала его и снова отпрыгнула. И в каждом движении изящная невесомость. Будто бабочкой порхала.
Меня, конечно, она целовать не собиралась. Я не дотягивал до её уровня. Оставалось только смириться и молча завидовать.
– Ты только пришла, что ли? – спросил её Коля.
– Да по делам надо было. Подруга замуж выходит скоро, мы ей платье выбирали. Такое красивое. Я тебе потом фотки покажу.
– И Дед тебя так просто отпустил?
– А я и не спрашивала. Он из кабинета вообще не выходит. Откуда ему знать, что меня нет?
– Если кто-нибудь ему не расскажет, – пошутил я и сразу пожалел.
– А если кто-нибудь заткнётся, то никаких «если» не будет, – огрызнулась Маша с такой ненавистью, будто мы с ней старые враги, и каждое моё слово лишь для того сказано, чтобы её оскорбить.
– Да ладно тебе, – вступился за меня Николай.
Маша сразу остыла. Улыбка вернулась на её губы, и тонкая линия белоснежных зубов осветила курилку. Разве мог я обижаться? Забыл оскорбление, словно его не было вовсе.
– А чего он хрень какую-то несёт? – по-детски кокетливо оправдалась Маша.
– Его Дед оштрафовал, вот и несёт.
– Слабак. Меня ещё ни разу не штрафовали.
– Всё когда-то бывает в первый раз, – и снова моя попытка пошутить провалилась.
– Кто бы говорил про первый раз, – язвительно парировала она.
На этот раз Николай рассмеялся. Маша торжественно достала пачку тонких ментоловых сигарет и закурила.
– Какие сегодня планы? – спросила через пару затяжек.
– Я… – попытался ответить я, но Коля перебил:
– В клуб иду. Друзья пригласили.
– Правда? В какой?
– Не помню название. Он только открылся, а друг там администратором устроился. Пригласил, короче, заценить местечко.
– А с кем идёшь?
– С Доком и Виком. Ну, всё как всегда.
– Только втроём?
– Ну да. А что, думаешь, мало?
– Не знаю. А девушки с вами будут?
– Это ж клуб. Там и склеим кого-нибудь.
– Да, я не подумала.
Забавно было смотреть, как Маша едва не открытым текстом напрашивалась с Николаем, а тот в упор этого не замечал. Или не хотел замечать.
– Коль, ты знаешь, кстати, новость? Я обалдела просто. У Кристины дочь замуж вышла, – сдалась Маша и сменила тему.
– Дочь? Она вроде ещё в школе учится, – удивился Николай.
– Именно! Ей семнадцать.
– А так можно? Это вообще законно? – спросил я.
– А ты собираешься пойти школьницам предложения делать? Педофилюга! Я знала, я знала!
– Нет, Маш. Мне кажется, это не нормально.
– Представляешь, сколько этой девочке было, когда она в первый раз на мальчике попрыгала? – пошутила она, но по глазам я увидел, что ей действительно это интересно.
– Какая разница? Было и было.
– А вот и нет! Что за мать такая не может за дочерью уследить? Может, за деньги её продала? Или за бутылку. Как думаете, Кристина сильно пьёт?
Когда в Маше проснулась вдруг такая моралистка? Я бы точно это заметил, но Маша про мораль раньше как будто и не слышала. Ею правили лишь показная женственность да беспрерывное кокетство. А теперь вдруг взялась судить человека, с которым даже знакома не была? Не то чтобы меня волновала справедливость, но гремучая смесь лицемерия и хамства вывела из себя:
– Маш, ты сама-то в каком возрасте девственности лишилась? А мама твоя знала об этом? – чуть повысив голос, накинулся я на неё с вопросами.
– Когда, что и с кем я делала, тебя не касается, – так же громко защищалась Маша. Всякое озорство исчезло, и вновь засияла в глазах лютая ненависть. – Если подрочить не на что, поищи в интернете. Извращенец хренов. А ещё лучше пойди себе шлюху сними. Может полегчает.
– Маш, ты сама себе противоречишь, – вступился Николай.
– В смысле?
– Ну, как бы, Макс-то прав.
– Да ни фига подобного! С чего это он лезет в мою личную жизнь? Он мне вообще никто и звать никак, и фамилия матом.
– Ну, ты же в чужую жизнь лезешь, – неуверенно произнёс Николай, смутившись от убеждённости Маши.
– Я констатирую факт. Дочь Кристины – малолетняя шалава. Если вам не нравится такая новость, это не значит, что я не права.
Маша говорила, жестикулируя догорающей сигаретой, а затем с силой кинула её в пепельницу и пошла обратно в офис.
– Да, не хватает ей здесь ещё одной сплетницы.
Подумал я вслух и сделал большую ошибку. Уже на верхних ступеньках Маша развернулся и процедила:
– А тебе ещё одного калеки тут не хватает, чтобы болезни обсуждать!
Услышав одобрительный смех Николая, она резко открыла дверь и так же резко её захлопнула за собой.
– По-моему ничего смешного тут нет, – заключил я, посмотрев ему в глаза.
– Не-не, чувак. Это реально смешно. Типа, прикинь, сидели бы вы тут такие вдвоём и обсуждали бы анализы говна. Ну?
В этот момент мне уже не казалось, что у него вообще была какая-то глубина, да и хорошим человеком я бы его не назвал. Но это всё из-за обиды. Она пройдёт, а дружба останется, и не стоит портить её из-за слов кокетливой девчонки. Лучше промолчать и сменить тему. Или вовсе уйти.
Я взглянул на часы. Половина четвёртого. Час ехать до поликлиники, полчаса на всё про всё. Отличный повод закончить надоевшую беседу.
Достал телефон и вызвал такси.
– Уже уходишь? – поинтересовался Николай.
– Да. Хочу пораньше приехать, а то приём итак урезали до восьми минут на человека. Я дольше по кабинету к столу буду тащиться.
На моё ворчание он снова рассмеялся:
– Я ж говорю, не с кем тебе болячки обсудить.
– Ладно, неважно. До завтра.
Я встал, потянулся, перехватил костыли поудобнее. А Коля продолжал шутить:
– Ты это, если завтра не придёшь, я решу, что тебя в психушку затащили.
– Не бойся, если и затащат, я скажу, чтобы тебе в соседней палате постелили.
Он посмеялся ещё раз и потушил сигарету. А потом уже серьёзно добавил:
– А по поводу нашего разговора ты обязательно подумай. Из этого говна пора выбираться.
На прощание он похлопал меня по плечу и побежал наверх. Я же посмотрел на лестницу и сосредоточился. Взялся одной рукой за перила, костыль повис на предплечье. Второй поставил как можно устойчивее.
На четвёртой ступени такси сообщило, что уже подъехало. Надо было торопиться.
Глава 2. Закрыв глаза
– Ты посмотри только на этого дебила! Кто тебе права давал, мудень? Шайтан безрукий! – кричал таксист каждому, кто пытался пролезть вперёд него.
Потом успокаивался, возвращался к рассказам о себе, о своей семье, откуда приехал и чем на родине занимался. о том, как работал дворником, грузчиком, строителем, слесарем, автомехаником. Ещё много кем, но я сбился со счёта.
Он говорил и говорил, а у меня поверх всех этих историй навязчиво возникал вопрос: всем ли пассажирам он сообщал подробную биографию? Или решил, что мне интересно? Даже отвечать не требовалось, а моё безразличие он и вовсе не замечал. Виртуозно сменял трагедии анекдотами, задавал вопросы и сам же на них отвечал.