Отправка
Наступил Новый год. Встретили его без особого веселья. Все началось 12 января 1995 года. Утром, выходя с женой и дочерью из общежития Академии им. Фрунзе, я и не предполагал, что вернусь только через три долгих месяца. Поцеловав жену и дочь возле КПП, мы разошлись по своим делам.
Первым по прибытии самолетов должен был уйти батальон, а вторым эшелоном артиллерийский дивизион и спецподразделения. В 16.00 батальон тронулся, оставив за собой клубы дыма. Прошло около двух часов, и началось уже смеркаться. Наконец появился командир дивизиона, и нам была дана команда на выдвижение. Что меня удивило больше всего, так это люди, которые стояли на обочине дороги и махали нам в след, Состояние было какое-то непонятное переходящее от гордости и волнения до страха того, что ждет нас впереди.
Уже в начале марша появились проблемы, начали вставать машины, колонна растянулась. Опыта у механиков было маловато, некоторые садились за рычаги после учебки первый раз. Машины цепляли за трос и тянули на аэродром, где их ремонтировали. Встала и одна из моих машин. Прицепив ее к БРТ-у, сел за рычаги сам, так как ночное вождение это всегда сложно. Прибыли на аэродром. Зампотех Володя Меркутов и механик рядовой Кулаев, занялись починкой. Совсем низко, почти над нашими головами ИЛ-76 уносил наших сослуживцев. Наверное, первые корабли уже приземлились в Беслане. У зампотеха золотые руки, через 20 минут взревел мотор, машина заработала, и мы двинулись к самолетам. Командир полка, стоял в окружении офицеров и, не переставая, курил и на прощание пожелал нам удачи. С нами загружалась машина зенитно-ракетного взвода со своим десантным расчетом. Зашвартовав технику и рассадив личный состав, после взлета позволили себе немного расслабиться. Перекусив, легли немного вздремнуть.
Проснулся от ощущения, что самолет снижается, Взглянув на часы до посадки еще далеко… Приземлились. В Иллюминаторе виден заснеженный аэродром. Это было полной неожиданностью. Оказывается, при взлете не убрались шасси, пришлось летать до полного сгорания топлива. Приземлились в Твери. “ Пойду, узнаю, что с нами будут делать “ – сказал начальник штаба майор Строгов и отправился к летчикам. Вернувшись, объяснил, что дадут новый борт, а сейчас необходимо выгрузить технику и отогнать ее от самолета. Командование летной части выделило автобус – нас отвезли в столовую. Работницы столовой, узнав, куда летим, с сочувствием кивали головами и с особой теплотой относились к солдатам. К вечеру дали новый борт, и мы покинули гостеприимную Тверь.
Беслан
Ночной перелет, сигнальные огни аэродрома, прикосновение шасси о посадочную полосу. Разгрузились, огляделись и увидели скопление техники на кромке аэродрома. Начальник артиллерии полка подполковник Орехов и командир батальона майор Прусаков указали место и расположение в колонне, где уже кипела работа по выдаче на руки личному составу медицинских перевязочных средств, боеприпасов, сухих пайков. Отдав распоряжение замкомвзводу, я пошел проверить состояние второй машины, которая прилетела другим бортом. Чумазый механик-водитель копался внутри машины, “ Как дела?» – спросил я у него. «Все нормально, товарищ старший лейтенант. Машина работает как часы».
Около одиннадцати часов вечера прибежал посыльный и сообщил, что офицеров собирают в диспетчерской аэропорта для постановки задач на совершение марша. Поднявшись на третий этаж, гурьбой зашли в комнату, где расположился штаб. Тут же солдатские кровати, составленные в два яруса, оперативный дежурный на телефонах, в углу карта Чечни, где отмечены расположения наших частей и очаги сопротивления дудаевцев. Офицер штаба ознакомил с обстановкой на текущий момент. Из его доклада выяснилось, что дудаевцы оказывают упорное сопротивление продвигающимся частям. Если уступают по численности, то обстреливают колонны из засады. Но в основном атакуют малочисленные тыловые колонны и блокпосты. Основная группировка, к которой мы будем относиться, находиться на северной окраине Грозного, мы ее позже прозовем «ямой». В пять часов утра колонна должна тронуться, Ее поведет офицер, неоднократно проводивший колонны по этому маршруту и знавший вероятные рубежи встречи с противником. Для ночевки нам отвели зал аэропорта. Всюду спящие солдаты. Пришлось искать местечко для себя. Расположив подчиненных, примостился на скамейке и долго не мог заснуть.
Марш
Проснулся от разговоров людей, команд офицеров, которые поднимали подразделения. Поспешили и мы. Проверил экипировку, рассадил по машинам, занял свое место в командирском люке и стал ждать сигнала. Вдоль колонные еще бегали солдаты и офицеры, укладывая в машины остатки имущества. Взлетела ракета, колонна тронулась. На перекрестке дорог начальник штаба батальона капитан Мовчанюк и комбат Прусаков отдавали распоряжения и регулировали порядок следования машин. Увидев, как они умело, и спокойно руководят действиями подразделений, и я почувствовал себя уверенней. Наступил рассвет, но туман все еще осложнял видимость. Из-за неисправности машины мы прилично отстали от колонны, поэтому ехали на предельной скорости.
Впереди показалась окраина города Назрань. Нас предупреждали о жителях городка, которые не очень рады появлению Федеральных сил и необходимо соблюдать все меры предосторожности. Всматриваясь в лица горожан, мы уже не сомневались в правдивости сказанных слов. Рука невольно сжала приклад автомата, а палец потянулся к спусковому крючку. Миновав город, дорога спускалась в долину. Здесь она делала крутой поворот, за которым появился и хвост колонны. Настроение сразу улучшилось, напряжение немного спало.
Остальная часть маршрута проходила вдали от густонаселенных пунктов. Двигались в основном по пересеченной местности, один чернозем, с одного холма на другой. Вокруг было тихо и спокойно, и только порванные провода, поваленные столбы высоковольтных линий, сгоревшая машина напоминали, что на этой земле – горе. К вечеру проехали больше половины маршрута. Хотелось до наступления темноты добраться до назначенного места. Ведь ночью двигаться небезопасно, так как в темноте могут обстрелять не только дудаевцы, но и свои, с блокпостов.
Так и случилось. За нашими спинами вдруг раздались выстрелы. Трассера пуль и снарядов уносились ввысь. Ощущение было не из приятных, не хотелось попасть под свои снаряды. При очередном подъеме на холм на БТР-е полетел каток – развалился пополам. Снимать его в темноте невозможно, да и запасного не было. Техник прапорщик Алексей Кяжин, предложил отрезать его сваркой. И хотя ночью она и светит, как факел и может выдать наше местонахождение, мы на свой страх и риск, решились. Расположив личный состав по близлежащим сопкам, на случай отражения нападения, принялись резать кривошип. Все обошлось благополучно.
Мы продолжили путь. За это время часть колонны ушла далеко вперед, и штабной батальона принял решение всем отставшим машинам, чтоб не потеряться окончательно, двигаться своей колонной, не отрываясь друг от друга. Продвигаясь вперед, мы наткнулись на машины нашего тыла. Два из четырех заправщиков глубоко застряли в черноземе. Пришлось заняться тыловиками. «Уралы» подцепили к гусеничной техники и потащили буксиром.
Ближе к полуночи добрались до окраины какого то селения. Обогнув его, обнаружили основные силы батальона. Он расположился на огневой позиции наземной батареи. Расположившись в указанном месте, дал команду своим отдыхать, а сам пошел выяснить обстановку. До конечного пункта назначения осталось не более четырех километров. Что бы не напороться в темноте на своих, решили сделать привал, а с рассветом возобновить движение. Постелив спальный мешок прямо на броне, накрылся бушлатом и попытался уснуть. Днем солнышко припекает, а ночью все быстро остывает, мерзнут ноги, но я все-таки постарался уснуть. Проснулся от ощущения жуткого холода. Светало. Взглянув на часы. Проспал три с половиной часа.