Первые три тысячи лет Ахриман пребывал в унынии и растерянности от победоносных заклинаний Ахура-Мазды, пока его не растормошила и не вдохновила на злодеяния порочная Шлюха. Ахриман напал снизу на светлый небосвод, привнеся с собой беспорядок, лож, смерть и разрушения. Мир стал дуалистичным и пришел в движение через борьбу сил света и тьмы.
По преданию Зороастра, назначение человека заключается в том, чтобы помогать богам победить Зло и вернуть мир (цикличность всего происходящего) в его совершенное, первоначальное состояние, где умершие воскреснут, праведные из них станут полубогами и обретут бессмертие и блаженство.
Метафизический смысл космогонической части мифа состоит в том, что несозданное, первичное «бесконечное время» может мыслиться как чистая потенция и принцип бытия. Его спонтанная флуктуация образует двухполярный источник всего сущего (энергия и энтропия), который в само-ограненном пространстве-времени эмманирует двойной спиралью, раскручивает Вселенную и постепенно актуализирует в материю свои формы (падает в материю). Человек – важный союзник светлых сил, побеждающий в своей душе темные силы зла.
В Книге Бытия (Берешит) – первой книге Пятикнижия, единственный, несотворимый и всемогущий Бог (Элохим) создает мир и всех его обитателей своим призывом и словом (мыслью) в одиночку за шесть дней. По писанию, Бог сотворил мир из ничего «ex nihilo», создав изначально в первый день небо и бесформенную, пустынную землю, покрытую водой, над которой «носился Дух Божий». Затем Бог призвал свет к бытию, увидел, что он хорош, и тогда отделил свет от тьмы.
На второй день Бог создал уже другое небо (на иврите rakia означает твердую структуру, расширение и пространство), сказав: «да будет твердь посреди воды», и «отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью», и назвал твердь небом.
На третий день Он приказал той воде, которая под твердью, собраться вместе и стать морями, а на освободившемся месте явиться суше. И после того, как «увидел Бог, что это хорошо», он приказал земле произрасти флору и опять убедился, «что это хорошо».
На четвертый день были призваны к бытию светила, чтобы «управлять днем и ночью, и отделять свет от тьмы». Поскольку снова все получилось хорошо, то
На пятый день Бог приказал воде произвести пресмыкающихся, а птицам взлететь. Рыбы, все рода птиц и пресмыкающихся были созданы с напутствием «плодитесь и размножайтесь».
На шестой день Бог приказал земле произвести остальных животных «по роду их» и в конце дня решил сотворить человека «по образу Нашему, по подобию Нашему» и назначил его властвовать на земле. Здесь интересно отметить, что богоподобие человека не равносильно человеко-подобию Бога. Впрочем, Бог так же далек от измысленного человеком Бога, как человек далек от своего божественного замысла.
На седьмой день, в субботу, Бог отдыхал (sabat).
Из прямого чтения текста следует, что Бог произвел вещи на свет четырьмя способами: призывая их к бытию (да будет), непосредственно сотворяя словом (бара), перемещая (освобождая и отделяя) и, наконец, повелевая созданным ранее вещам произвести нечто от них иное. Только убедившись, что сотворенное оказалось хорошо (контроль качества), Бог переходит к следующим этапам. Резюмируя, делаем вывод, что идеальная сущность предшествует существованию, а осуществленное могло осуществиться совсем не так хорошо, как было задумано, что означает сложность и порой неуправляемость процесса перехода из Ничто в Нечто. Можно сказать, что божественный призыв вещи к существованию есть экзистенциальный запрос на ее «конструкцию» (blue print) в некую универсальную мастерскую, где «заказ» выполняется в виде акта сотворения.
Сефер Йецира (книга созидания), написанная в 2—5 веке н.э, представляет собой комментарии к первой главе Книги Бытия. Там мы находим, что господь «тридцатью двумя чудесными путями Мудрости» (которые суть 10 сефирот и 22 буквы основания еврейского алфавита) «сотворил Свое мироздание… через сефер (писание, книга), и сефор (счет, мера), и сиппур (речь, повествование)». То есть посредством букв, чисел и слов (или в более современной интерпретации – посредством программного кода, соотношения и энергии). «Десять сефирот без ничего – их конец внедрен в их начало», где «без ничего» означает субстанциальную бескачественность, то есть, сущность в себе и даже особую форму пустоты. Сефироты есть свет и «вид молнии», древо жизни, принцип строения Вселенной и божественной эманации (вероятно, концептуально заимствованной из неоплатонизма). От верхней сеферот Кетер божественный свет, сужаясь, доходит до последней Малкут, в нижней части которой и расположен наш материальный мир.
Позже, в 16 веке каббалист рабби Ицхак Лурия учил о драматическом процессе «Цимцум» (сжатие, сокращение, возможно, удаление или отход) когда, задумав создать мир, Бог сжал изнутри первозданный, простой и божественный свет (Эйн Соф), заполнявший до этого все бесконечное пространство, освободив (ограничив) в нем круг пустого пространства (техира) для будущей Вселенной. Затем Бог испустил в эту оформленную пустоту нить своего образующего света (как бы оплодотворив техиру) в виде Адама Кадмона (абсолютный первочеловек, он же Древо Жизни), через эманацию которого образовались остальные сфероты. Далее, Бог наполнил им сосуды (сфиры), призванные удерживать и хранить свет Бытия. Однако, не выдержав давления (чистоты) божественного света, происходит космическая катастрофа (Шевират ха келим), и нижние семь сферот лопаются. Следует отметить, что испускаемый Богом свет не исчезает, а возвращается к нему назад, корректируя следующую волну эманации и создавая, таким образом, связь и взаимодействие творца и творения, идеального и реального. Можно сказать, что безличный всевышний, «сократив бесконечного себя», выделил иное – ограниченную пустоту, в которой исключил себя для независимого генезиса из пустоты, куда позже он привнесет себя уже как личностного Бога.
Если человек есть микрокосмос, то его внутренняя интуиция о макро-Космосе должна быть крупномасштабно истинна и принципиально совпадать с ним. В этом заложен принцип познаваемости мира, когда познающий и познаваемое «говорят» на одном языке, когда связь явлений укладывается в нашу модель (представление) о них, когда мыслимое и мыслящее имеют одни корни и, «хотя даны всегда совместно и нераздельно и одно без другого быть не может, но все же представляют двойство, то общее начало их обоих должно стоять выше этого двойства и представлять собой чистое единство». (Плотин Эннеада V,1). Например, Гераклитовский Логос лежит в основании как Души, так и Космоса, который, благодаря этому родству и становится познаваемым. Позже у Гегеля мы найдем вариацию этой идеи в том, что само мышление оказывается субстанционально.
Завершая главу, об античных решениях вопроса о проис-хождении вещей интересно задуматься, как вообще оказалось возможным «хождение» в смысле как движение от причины к следствию и где в этом ряду (или вне его) оказался человек и его мышление? Интересна также не только первопричина (если таковая вообще имеет место быть), но сам феномен причинности. Ведь причина чего либо, сама по себе, так же умозрительна, как например прошлое, которого уже нет, но которое есть причина настоящего. Мы сами выделяем причину из потока событий и соединяем ее с выбранным нами же следствием в соответствии с логикой нашего знания.
Причинность (каузальность) это спекулятивное понятие, в котором мышление произвольно выбирает некие качественные процессы, которые своим чередом переходят во множество других процессов, сами «не задумываясь» ни о какой причинности, а просто следуя существующим законам. Законность же есть математичность мироздания которая должна быть основана на существовании в нем первичных, причинно-следственных и замкнутых на себя циклов, где причина и следствие переходят друг в друга и уже не нуждаются ни в чем ином. Времени в этом первичном причинно-следственном кругу еще нет так как нет самого движения. Но, чем дальше причина находится от следствия, тем менее они связанны между собой, и тем определеннее становится между ними временной ряд. В физической реальности такие циклы представлены в виде компенсирующих друг друга вращений, кругооборотов и вибраций.