«Что творится? То кошмары, то эта странная авария, теперь провалы в памяти, надо обратиться за помощью, вопрос только к кому, психиатру или экстрасенсу?». Смирившись с происходящим на сколько было возможно, он все таки взял оба аппарата и пошел в дом. Алина лежала все в том же положении, как он уходил:
– знаешь, я тут подумал, сейчас весьма модно черно-белое фото иметь, на стене как картину, поэтому сегодня сделаем лишь один снимок в стили Нуар, а позже мы сделаем и портфолио, вечернее платье у тебя найдется?
– естественно, что за вопрос, это практически моя рабочая одежда, – она засмеялась весьма приятным смехом, обнажив ряд идеально белых зубов. Глядя на нее, Филипп подумал, что возможно он и сможет с ней подружиться, она была не так уж и противна. В течении пяти лет, что она жила с отцом, он практически ни разу с ней не разговаривал наедине. Сейчас ему было стыдно, что он так категорично относился к ней все это время, это противостояние пора было прекращать.
Ждать наряда пришлось около двадцати минут, как объяснила Алина, «если делать картину то, это должно быть красиво». Вообщем-то она была права, в этой суете и спешке, он потерял художественный взгляд на съемку:
– встань, пожалуйста, у той скамейки рядом с яблоней, – он установил штатив, сделанный из подручных реек и старого подноса, по солнцу, так чтобы лицо Алины могло быть освещено полностью. Платье на ней было очень шикарное и явно не из дешевых, светло-голубого оттенка со стразами, свободное, не облегающее, что очень подходило для такого формата. Он накинул старую майку отца черного цвета на аппарат и посмотрел в видоискатель
– готова? Сейчас вылетит птичка-он улыбнулся своей же шутке, открыв объектив, сделав выдержку закрыл, обратно, и сразу буквально отпрыгнул от него. В перевернутом виде вместо блондинки-мачехи на него смотрела та самая женщина из его дома напротив, та что погибла на его глазах в здании заправки.
– что случилось? Ты побледнел, тебе плохо? – Филипп с ужасом смотрел на свой старый аппарат, глаза его бегали, кровь ушла от лица, и холод пробежал по всему телу.
– там…, там..– он не мог произнести и слово, а Алина смотрела на него, не понимая, что происходит.
– да, что с тобой, тебе что плохо? Ты будто привидение увидел- она подошла к нему, Филипп стоял как вкопанный в землю, с ужасом продолжая смотреть на старый фотоаппарат, в котором секунду назад, он увидел мертвеца. Отдышавшись и приведя все чувства в порядок, он все же решил попробовать снова:
– нет, все в порядке, показалось, продолжим- понимая, что это могло быть от лекарств, что ему дали в больнице. Он решил ничего не говорить Алине, дабы не выглядеть психом в ее глазах.
– мне пора ехать, проявлю и привезу на днях, если позвонит отец, скажи, что я хотел с ним поговорить- он схватил камеру и пошел к машине уже зная, что надо ехать домой и нормально отдохнуть иначе он точно свихнется.
«Голова жутко болит, и головокружение накатывает, надо ехать, надо ехать, но этот голос, он опять звенит в ушах»
В полдень в большом кабинете начальника второго отдела Следственного комитета было душно, кондиционер не работал с утра из-за какой-то поломки, а жара как назло сегодня была неимоверной, за длинным столом сидели трое. Один из них был подполковник Александр Павлович Чайкин начальник отдела, возглавляющий его без малого десять лет, в узких кругах известный как Палыч, весьма строго нрава, из тех начальников, что сутками проводили время на рабочем месте, изредка заглядывая домой переодеться и помыться. Седина на висках все больше и больше пробивала себе дорогу к вершине его волосяного покрова, стремясь покрыть снежной белизной всю голову. Сегодня в кабинет он вызвал себе капитана Михаила Морозова и старшего лейтенанта Стаса Бокова, молодую поросль отдела, рвущуюся к подвигам как когда-то и он сам. Морозов нравился ему больше всех в отделе, за свою сообразительность и чувство человечности к людям, которое в такой работе терялось после первых двух-трех лет изнурительной и порой грязной работы. Капитан в свое время служил в военной разведке, и участвовал в различных боевых мероприятиях странах ближнего зарубежья, лейтенанта, пришедшего в отдел только в прошлом году, ему дали в напарники после перевода предыдущего товарища в другой регион на повышение.
– итак господа сыщики, расклад таков, я вам расскажу некую сказку, в которую вам придется поверить, хотите вы того или нет, сразу скажу сказка очень грустная- он развязал свой галстук синего цвета, закинув его в верхний ящик стола.
– первого июля тысяча девяносто первого года прошлого века, в рабочем кабинете большого начальника здания, расположенного в Кремле, была обнаружена фотография молодой девушки убитой от удара тупым предметом по голове. Это конечно весьма расстроило его, и он распорядился выяснить каким образом и кто сделал это. Однако, через два дня в том же месте находится еще одна фотография уже мужчины, также погибшего от насильственной смерти, застреленного случайно офицера где-то в Подмосковье. И так продолжалось еще три раза с периодичностью ровно в два дня. В итоге шесть фотографий шести «погибших» людей- четыре женщины и трое мужчин, – подполковник бросил огромный том уголовного дела. Естественно завели дело в отделе госбезопасности, были опознаны все кто был на фотографии, установлены причины смерти, найдены подозреваемые, допрошены все кто имел доступ в кабинет, но понять каким образом фотографии попадали в кабинет такого высокопоставленного чиновника, не смогли. Можно было бы подумать, что это чья-то злая шутка и забыть про это дело как одно из загадок, коих хватает на нашей службе. Но спустя десять лет ровно день в день, в том же кабинете появляется как вы думаете, что? – он изобразил комика эстрадного жанра-Конечно фотография покойничка. История повторяется вновь еще через десять, и теперь честь проводить мероприятия выпала нам- он откинулся на стуле, – можете детали потом почитать в деле, их соединили после того- он бросил фотографию на стол.
– Александр Павлович, мы вроде бы не занимаемся «потусторонними» делами, на это есть чокнутые фсбэшники, – Морозов понял, что это дело пахнет загадками, которые он может и не разгадать, тем более, что он жутко ненавидел всю эту экстрасенсорику и необъяснимую мистику, но больше всего он ненавидел нераскрытые дела, поэтому всегда доводил все до конца те дела за которые брался.
– Миша, ты думаешь я прямо горю желанием сидеть тут и изображать из себя клоуна, рассказывая какой-то бред? Распоряжение сверху именно для нашего отдела, этим долго занималась генеральная, но спихнули нам, куча грифов секретности разных ведомств, вот дошло и до нас, уж не знаю для чего.
Двое подчиненных молча смотрели на начальника не понимая, что он имеет ввиду.
– так что это решение было принято за нас и заранее, так что флаг в руки и родину защищать, – в этот момент прозвонил телефон городской линии.
– слушаю, Чайкин, – разговор был быстрым, подполковник лишь дал утвердительный ответ и положил трубку, выслушав собеседника.
– Палыч, у меня еще два дела с переброской Анвара к нам и десять подпольных казино жду.
– значит так, занимайтесь этим делом остальные в ящик или передайте, пора покончить с этим злым призраком, узнайте кто или что стоит за этим, оппозиционер или сектант-невидимка, вообщем вариантом море -он снова поднял трубку и махнул им на выход, затем начал громко ругаться по всей видимости с завхозом касательно починки кондиционера.
Морозов и Боков вышли из кабинета с пятью толстыми томами вновь порученного дела.