– Мне о Вас рассказывали, – холодно ответила на это она.
– Надеюсь, что только плохое, – сразу же парировал он желчно.
Тут из глубины квартиры, явно не менее огромной, чем у покойного Дошвара, вышел Адагамов:
– А еще медленно вы ехать не могли? Мы уже почти закончили.
– Ого, а вы тут всем отделом! Но я тоже раз Вас видеть.
Обменявшись колкостями, как обычно у них было заведено, Капитан спросил:
– Ну и где наша японка?
– Почему японка? – удивился Адагамов, – жертва европеоидной расы.
Тело девушка с длинными, светлыми, слегка вьющимися волосами, шелковым веером обрамлявшими ее когда-то симпатичное, немного кукольное лицо, лежало на полу в кухне. Теперь вместо лица была огромная дыра с рваными краями из до черноты запекшейся крови. У ног девушки валялась предполагаемое орудие убийства – ружье. О том что жертва при жизни была симпатичная и даже неспециалисту понятно, что «белая» – об этом свидетельствовали многочисленные постеры, жидкие экраны с калейдоскопом сменяющимися фото и даже рисованные ее портреты по всей квартире.
– Ну-ну, – только и сказал Капитан.
Я прошлась по квартире. Шкаф, в котором хранилось орудие убийства был открыт, одно крепление было свободно, а два других занимали не менее старое огнестрельное оружие.
– Согласись, странное хобби для такой девочки? – спросил подошедший неслышно Капитан. Я не стала спорить, действительно, этот оружейный шкаф скорее бы уместно смотрелся в квартире мужчины после сорока, да и то определенного типа, но милашка – модель и эти ружья были явно с разных планет.
Когда мы вернулись на кухню, девушка – эксперт, явно рассчитывая привлечь внимание своего начальника, заявила, хотя ее и никто не спрашивал об этом:
– По всему это самоубийство. На ружье отпечатки исключительно жертвы, следы пороха на руках, ну и входная дверь была закрыта изнутри, так что самоубийство, без вариантов, – сказала она и замолчала, довольная собой.
Адагамов посмотрел на нее внимательно, а потом сказал:
– Выводы будет делать следствие, но Ваше мнение, коллега, очень ценно для нас, спасибо.
Капитан, не стесняясь хмыкнул презрительно и отвернулся, а я покраснела вместо девушки, которая по-прежнему сияла от удовольствия.
Адагамов отправил свою помощницу с образцами и вещдоками на машине лаборатории, а сам поехал с нами.
– Мне надо в ваш участок, – безапелляционным тоном заявил он, усаживаясь в машину Капитана.
На пол дороги стало понятно почему. Адагамов молча достал из внутреннего кармана своего пальто два совершенно одинаковых белых, без каких-либо отметок конверта, абсолютно точно таких, как тот, что мы утром отвезли к нему.
Капитан посмотрел на них молча, а эксперт сказал не понятно к чему:
– То-то и оно, – и тут же спрятал конверты обратно.
– Конечно, никакое это не самоубийство, – сказал Капитан, – я не видел еще таких безобразных самоубийств женщин, а уж женщин, помешанных на своей внешности и подавно. Записи с камер Вы запросили? – спросил он у Адагамова.
– Да, я уже и Вам переслал, там 24/7 идет сьемка даже в ночное время, и со звуком, – мне показалось, что эксперт презрительно хмыкнул.
– И толку с этого, если кто-то пришел и вынес этой Юми мозги нафиг, еще и из антикварного ружья.
– Еще и из ее собственного, – тихо пробубнила я себе под нос, но могу поспорить, что Капитан отлично меня услышал и даже понял, на что я намекаю: раз ружье было хранилось в другом помещении, то Юми или разгуливала со своим убийцей и показывала ему свою коллекцию, или вообще сама достала ружье, а значит абсолютно его не боялась. Ну или этот «спайдермен» залез к ней в квартиру через окно, взял ружье и неожиданно напал на ничего не подозревающую Юми, когда та была на кухне.
– А ружья хранят заряженными? – высказала я вслух свою мысль.
Еще раз пообедать мы пошли в тайский ресторан, предварительно подбросив Адагамова с его бутербродами в лабораторию. Капитан был уверен, что из-за чертового лифта съеденные ребрышки плохо усвоились или не усвоились вовсе, а потому уже как бы и не в счет, плюс, я так понимаю, он хотел выпить. Долго изучая меню, удивил меня, заказав себе том-ям с курицей и грибами.
– Это конечно, чушь, а не еда, но в натуральность нынешних креветок я верю слабо. Эх, когда я был ребенком, то не сильно их любил, да что там не сильно, я вообще их не ел. А вот наш кот их просто обожал.
– Вы кормили кота креветками? –и вот пусть больше не рассказывает мне больше, что его родители не были богачами.
Капитан рассмеялся:
– Ну не специально же. Когда родители их варили, кот просто с ума сходил от одного только их запаха, и конечно ему доставалась парочка штук.
Мальчик-официант, с гладкими черными волосами и разрезом глаз азиата, но без эпикантуса, делавшим невозможным определить, то ли он удалил его, то ли его никогда не было, принес нам глубокие тарелки с супом и к ним по горке риса на отдельных блюдцах.
– Это еще зачем?! – Возмутился Капитан.
– Так едят в Таиланде, – со снобизмом в голосе выдал юноша.
Капитан поднял на него полный презрения взгляд:
– И как давно ты был в Таиланде?
– Шеф, только не говорите, что Вы и в Таиланде были? – я смотрела на Капитана с восторгом.
– Был, но это не моя заслуга. Я с родителями летал на Филиппины, и у нас была пересадка в Таиланде, и мы пару часов погуляли по Бангкоку, но маме там не понравилось: шумно, жарко и много людей.
Больше в «Дворце Сиама» мы не стали ничего заказывать, ограничились том-ямом.
– Иначе этот гад нам плюнет в заказ свои сопли, – объяснил мне Капитан, – но не дрейфь, доедим, что не доели, в «Якитории».
Пока мы переходили в другой ресторан пешком, бросив машину на парковке, Капитану позвонил Адагамов. Капитан слушал его внимательно, не перебивал, ничего не спрашивая и не уточняя, односложно отвечая «Да» и «Хорошо». Положив трубку и помолчав немного, все-таки решил поделиться со мной новостями:
– Тетенька эта, убитая, оказывается, дочь утреннего убитого дяденьки. Такие вот пироги.
Я ошарашенно уставилась на него.
– Ну и новость!
– Ага, так себе новость, учитывая, что это Адагамов определил не по анализу ДНК, взятому у жертв, там как раз вроде бы родня, да, но непонятно все, он мне наговорил, но я для вида только соглашался, а из найденных конвертов, на обоих местах притуплений. И конверты эти явно из одной и той же полуподпольной лаборатории по определению родства.
– Почему полуподпольной?
– Потому что ни снаружи, не внутри нет ничего, никаких контактов кроме телефонов. Это где теперь такое видано?! Значит криминал, ну или почти криминал. Вот мы сейчас и выясним, что это за одни.
Глава 2. И другие родственники.
Ожидая, пока до нас дойдет хотя бы кто-то из официантов, Капитан набрал телефонный номер, который успел сфотографировать, прежде чем отдать конверт эксперту. Длинные громкие гудки в трубке были слышны даже мне, несмотря на гул ресторана, а потом включился автоответчик без слов: раздалось «пииип» и началась запись. Не ожидая такого, настроенный импровизировать не ходу, Капитан, растерявшись, нажал отбой.
– Нет, тут экспромтом не получится. Давай ты! Скажешь, что тоже модель и хочешь выяснить кто твой отец.
Я молча уставилась на Капитана, не зная, что возразить ему на эту на ходу придуманную чушь. Но тут на его телефон позвонили. Номер не высветился. Просто шел звонок, а экран продолжал быть черным, не включился даже. Капитан ответил настороженно:
– Алло.
Голоса, говорившего с ним, я не слышала и могла судить о разговоре исключительно по ответам Капитана:
– Да…да, я звонил… хочу узнать, но не хочу… да, Вы все правильно поняли… нет, дома мне неудобно… куда подъехать? алло! алло!
– Положили трубку, – сказал он, обращаясь ко мне.
– Так что Вы выяснили, шеф? – меня просто распирало от любопытства.
– Как я и предполагал, они делают конфиденциальный анализ ДНК, не сообщая о результатах в Отдел идентификации. Стоит, скажу тебе не дешево. Да еще и цена у них зависит от результатов, чем круче родня, тем цена выше. Предложили взять анализ на дому, но я отказался, нафиг они мне в квартире нужны, да и опасно, тогда они сказали странную вещь. Дословно это звучало как: «Хорошо, тогда решим по-другому». Ладно, пойду отолью. Если подойдет официант, закажи мне только салат, не настолько я, оказывается, голодный, – сказал он, уже вставая.