– Жопа, – реакция Птицы удивления не вызвала ни у кого. – А совершеннолетними мы становимся когда?
– По законам светлых государств, к которым относится империя – совершеннолетие – это не возраст, а готовность быть самостоятельным и принимать решения, а так же способность контролировать собственные силы, не вредя себе и окружающим. Возраст же обучения, с которого можно начинать готовиться к совершеннолетию – 16 лет.
– Прелесть, – ворчит Птица и съеживается на сиденье, обхватывая колени руками.
Кровавая корка по всему телу засохла и теперь неприятно колется и сжимает кожу, почти как глина. С некоторым сочувствием девушка кидает взгляд на куда более радостно настроенного рыжика. Та, наверное, не до конца понимает, что их везут на убой. Своих, значит, детей нет? Первых двух девчонок, значит, удочерять? Раз первая узнала и свиту послала – значит все совсем плохо. Или все вокруг настолько тупы, что трон передать просто некому – вот уж Идиократия во плоти! – или, что куда вероятнее, на кандидаток будет идти самая настоящая охота. Птица уверена – они просто подлог, будущие мертвецы, морщится: вот от чего ее пытался спасти Пижон… но ему-то она зачем? В голове всплывает «перья бойся намочить» и ледяная дрожь схватывает реберную клетку. Она тогда согласилась. Без сомнений.
Черт побери, на что?!
Но в любом случае, это лучше, чем быть жертвенной овечкой неведомой императрицы на чужой, незнакомой, вовсе ей не нужной планете. Хотя, конечно, придется показать лучшее, на что она способна – может, сможет найти покровителей и защитников.
Все свои мысли она оставляет внутри, и даже на Аргону старается не смотреть – в глаза все еще прорывается ненависть, так что Птица переводит взгляд в темную пустоту космоса и совершенно не может понять, что в ней находит рыжик. Далекие звезды, едва различимое мерцание галактик… космические расстояния огромны, что там вообще можно разглядеть? Но сидит, разглядывает, лишь бы не смотреть на свою похитительницу. Слишком старательно смотрит: тогда и о родителях получится не вспоминать.
– Ух ты! – восклицает Рыжая, увидев что-то впереди. – Это астероидные поля? Такие плотные!
Птица фыркает, даже не пытаясь повернуть голову:
– Глупости! Расстояние между астероидами огромное!
– А ты сама посмотри! – Ксень восторженно смотрит на приближающееся море камней.
– Да ну нафиг! – вырывается у Птицы против воли, но не от восторга: Аргона ведет корабль прямиком в эту хрень, непонятно почему оказавшуюся так густо понапиханной в космосе. – Куда нафиг?! – поправляется она.
Впервые за все это время она начинает чувствовать слабое подобие страха: плотная стена огромных и чуть поменьше камней, лениво движущихся по собственной орбите и явно с легкостью способных размазать корабль, в котором они находятся, вызывает нервную дрожь в коленках. Особенно с учетом того, что астероиды поменьше и вовсе пролетают мимо чуть ли не свистом.
– А иначе к нам не попасть, – усмехается Феникс, поводя рукоятями управления в странном ритме, похожем на морскую качку. – Поле искусственное и защищает от гостей со стороны Темного сектора.
– А они тут близко? – подает голос Ксень. Понимает, что ей бы лучше помолчать, так как ответ слышать не очень-то хочется, но… все равно любопытно.
– Да, они от нас в паре часов полета, – Аргона кивает, совсем не глядя перед собой. Она как будто на автомате прокладывает курс, и, кажется, астероиды ее совсем не беспокоят. – С их стороны такое же нагромождение, а дальше уже – миры темного сектора, те, кто под знаменами… Темного властителя.
И опять женщина делает запинку, называя правителя темных. Ксенька это замечает, и спрашивает:
– А что, он как Воландеморт? Его нельзя называть?
– Да какая разница, – Птица качает головой. – Если вы на таком расстоянии друг от друга и у вас война, то где бойня? Где… ну… всякое космические оружие и прочая хрень? И почему эти каменюки не притягиваются друг к другу?! Тут постоянно должны происходить столкновения!
– Поле техномагическое, – с удовольствием уходит от неудобного вопроса про имя властителя темных Феникс. – А насчет бойни… была бы – было бы легче?
– Может и да. Честнее – точно.
И снова Аргона заставляет себя сдержаться, притормаживает корабль в безопасной зоне и подходит к блондинке, как идут к опасным напуганным зверькам, преувеличенно-медленно и плавно. Эта девчонка бесит ее неимоверно – но и восхищает тоже; они восхищают обе: Птица своей прямотой и бесстрашием, слишком привычными, чтобы быть следствием гибели родителей, Ксенька же – отзывчивостью и любопытством, она как огненная восторженная искорка, с с которой приятно находиться рядом.
– Мы очень хорошо защищены друг от друга, – осторожно присаживается на краешек кресла Аргона, не менее осторожно ловит взгляд неожиданно черных глаз Птицы. – Ты не представляешь, что такое война. Я – как и императрица, как и любой житель Шиана – сделаем все, чтобы не привести ее в наш дом.
– Но она идет? – холодно спрашивает девчонка, презрительно кривит губы. – И что вы делаете, чтобы ее остановить?
– Больше, чем ты думаешь, – уже легко откликается Феникс, позволяя себе вернуться к управлению. – Ты все увидишь.
– Тот-кого-нельзя называть… неназываемый… фигня какая! – Бормочет Ксенька, счищая грязь и кровавую корку с коленки, и старательно не обращая внимания на разборки. – Злобный властелин? Черный пластилин, блин… Темная Морда! О! Злющее Вселенское Зло!
– Ты что это, придумываешь кличку Темному? – Аргона чуть штурвал не выпускает, когда слышит, чем страдает рыжеволосая малявка. Ксень как можно равнодушнее пожимает плечами:
– Ну, его нельзя называть по имени! А как тогда понять, что мы о нем говорим? Он Большой, Злой и главный у темных! Вот, Вселенское Зло – и всем сразу ясно, что это он…
Аргона снова хохочет:
–Знаешь, а мне нравится! Главное – метко и в корень. Главное, ИМ это не скажи…
Ксенька возвращается к отколупыванию засохшей крови от коленок – все равно джинсы порваны и все ноги на виду.
– А вот и скажу когда-нибудь… – шепчет она совсем тихо, а потом спрашивает, заставляя Птицу закатить глаза и сжать зубы, чтобы не оборвать рыжика: – Но… если есть Вселенское Зло, должно быть и наоборот: Большое главное добро! А главное добро есть? Феникс?!
– Когда-то было, – женщина тяжело вздыхает. – Давайте уроки истории вам дадут напрямую преподаватели, ладно? Тем более вы почти прилетели и вскоре я передам вас на попечение племяннице императрицы.
«Вот оно!» – обжигает разум Птицы. – «Племянница наверняка главный кандидат на престол, а мы – живой щит! Так же очень часто делают! Все взгляды на нас, а мы будем жить лишь пока это выгодно… нет уж, я так просто не сдамся! Я вам такую принцессу устрою – вы меня еще боготворить будете… и убить не рискнете… Я придумаю, как. Но я выживу.»
Девчонка кидает взгляд на всем довольную рыжую, морщится устало – придется еще решать, вытаскивать ли ее из задницы, в которую они летят. Не поверит же, сидит восторженная, идиотские клички придумывает… Вот и как ее прикажете спасать?
Врожденный цинизм выносит решение – подставить ее вместо себя – но Птица до такого никогда не опускалась. «С другой стороны, сереньких уточек – а я позабочусь, чтобы она на моем фоне вообще не выделялась – никто никогда не трогает. Это факт. Значит прорвемся».
И хоть немного успокаивается.
– Ого, какой! – Ксеня опять замечает первой какую-то непонятную штукотень, и теперь едва не выскакивает из штанов, пытаясь ее рассмотреть: – Несуразный! – выдает она вердикт.
Штукотень оказывается еще одним кораблем, но кораблем, разительно отличающимся от полупрозрачной тени, которую так лихо водит Аргона. Незнакомый корабль матово-черный, огроменный и походит на медленно плывущую в пространстве сигару невероятных размеров. Идет он действительно медленнее – Аргона юркой птицей обходит эту черную громаду и летит вперед.