Моя усталая голова, затуманенная вдобавок выпитым, отказывалась думать, и я лишь попросил командира базы:
— Если можно, скажите мне, зачем я так срочно понадобился адмиралтейству? Не за тем же только, чтобы похлопать меня по плечу как хорошего парня. — Джеффри, я знаю не больше. Одно могу сказать: если адмиралтейство побеспокоилось послать за тобой специальный самолет, а военно-воздушные силы при теперешнем положении на фронтах согласились хотя бы на время расстаться с одним из своих бомбардировщиков, можешь не сомневаться, что ты очень важная персона.
Пять часов назад мы получили из Гибралтара коротенькую телеграмму о том, что самолет уже вылетел, и теперь вряд ли могли узнать что-либо до тех пор, пока он не приземлится у нас после тысячемильного перелета. В предрассветной тишине послышалось пульсирующее гудение мощных моторов.
На одной из взлетно-посадочных полос загорелись огни.
— Только в вашу честь, — заметил подошедший Блэклок. — Я не рискнул бы включить освещение, если, бы не столь чрезвычайные обстоятельства. Можете не сомневаться — с минуты на минуту к нам пожалуют и немецкие бомбардировщики.
В дальнем конце полосы появились и стали неудержимо надвигаться на нас очертания чего-то огромного и неуклюжего. Блэклок затаил дыхание. Но громадная машина вдруг замедлила бег и, скрипя тормозами, остановилась.
— Блестящая посадка! — воскликнул Блэклок. — Знаете, дружок, за вами, как видно, послали и отличных пилотов. Выключить огни! — крикнул он кому-то, скрытому темнотой.
Аэродром мгновенно погрузился в полный мрак. Блэклок осветил лучом фонарика выходной люк самолета, и я направился к машине. Из люка один за другим вышли четверо, потом появились ноги пятого, и кто-то воскликнул с австралийским акцентом:
— Вот она, Мальта — жемчужина Средиземного моря! Да здравствует отпуск на солнечной Мальте! Перед вами Мальта… и самый отвратительный аэродром, который я когда-либо видел. Теперь остается чуть под толкнуть машину, и она окажется в море!
Блэклок подошел к длинноногому австралийскому офицеру.
— Это нас фрицы все время пытаются столкнуть в море. — Он повернулся к солдатам аэродромной команды. — Заправить машину горючим… Австралиец удивленно взглянул на Блэклока.
— Что это значит — «заправить машину»? Я сам должен заправиться, прежде чем лететь обратно на этом корыте. Мне надо принять ванну и выспаться. Не забывайте, друг мой, мы только что из полета. Тысячу пятьсот миль до Гибралтара над морем, тысячу миль сюда. Понимаете?
В следующую минуту я должен был признаться самому себе, что восхищен Блэклоком, и только теперь понял, почему его назначили сюда.
— Вы отправитесь обратно сразу же, как только машина будет заправлена, то есть примерно часа через два.
— Пошел ты в… — зло вы крикнул австралиец и отвернулся.
— Послушайте-ка, — спокойно ответил Блэклок. — Если вы или ваш экипаж не в состоянии лететь, я отправлю машину со своим. В любом случае ваш «ланкастер» вылетит в Гибралтар до утра — это помешает фрицам перехватить его с баз в Сицилии или на материке. Решайте сами.
В рассеянном свете ручного фонарика я рассмотрел морщинки усталости в уголках губ австралийца.
— Почему такая спешка? — спросил он. — И что это за фрукт, которого мы должны везти обратно, не получив и часу отдыха? Младший брат Черчилля?
Блэклок начал терять терпение.
— Во-первых, потому, что я так приказываю. Во-вторых, потому, что завтра, при первом же налете, немцы превратят вашу машину в груду лома. В-третьих, потому, что такого лома на моем аэродроме и без того предостаточно. В-четвертых, и это самое главное, потому, что перед вами капитан-лейтенант Джеффри Пэйс, которого вы должны доставить в Лондон. Дело чрезвычайной важности, вот вас и прислали сюда.
Глаза австралийца смыкала усталость.
— Ну хорошо, — согласился он.