Он прошел мимо, едва удостоив девушек взглядом, но тут из под широких полей шляпки, кокетливо украшенной
лентами, его взгляд перехватили чьи то бездонные фиалковые глаза, совсем как в те дни, когда они глядели на него из под ситцевого капора. Сюзи! Он вздрогнул и хотел
заговорить, но она, быстро остановив его едва заметным жестом и многозначительно взглянув в сторону двух монахинь, одна из которых возглавляла, а другая замыкала
процессию, сделала ему знак идти следом. Он пошел за ними на почтительном расстоянии, хотя и несколько удивленный. Пройдя несколько шагов, Сюзи уронила платок, и ей
пришлось побежать назад, чтобы поднять его. Но, подхватив платок и скромно возвращаясь на свое место, она успела бросить на Кларенса еще один быстрый взгляд. Подойдя к
тому месту, где лежал ее платок, он увидел на траве бумажный треугольничек. Из осторожности мальчик не решился поднять его, пока девушки еще не скрылись из виду, и прошел
мимо, но потом вернулся. На листке ученическим почерком было торопливо нацарапано несколько слов: «Приходи в шесть к большой груше у южной стены».
Кларенс был в восторге от встречи, но в то же время почувствовал смущение. Он не мог понять, почему нужно встречаться тайно. Конечно, он знал, что, воспитываясь в
монастыре, Сюзи должна подчиняться каким то ограничениям и условностям. Но Кларенс, который был на особом положении и пользовался дружбой учителей, был уверен, что отец
Собриенте без труда получил бы для него разрешение встретиться с подругой детства, о которой Кларенс часто ему рассказывал, – с единственной, кто вместе с ним уцелел после
давней трагедии. К тому же Собриенте доверял ему, и поэтому такое тайное, пусть и невинное свидание казалось ему чуть ли не предательством. Однако он решился и в
назначенный час был у южной стены монастыря, под суковатыми ветвями большого грушевого дерева. В стене была решетчатая дверца, которой, видимо, не пользовались.
Где же появится Сюзи – среди ветвей или на стене? И то и другое с нее станется. Но, к своему удивлению, он услышал скрежет ключа в замке. Решетчатая дверца вдруг
отворилась, и из нее выскользнула Сюзи. Схватив его за руку, она шепнула: «Бежим, Кларенс», – и, прежде чем он успел ответить, помчалась вперед, увлекая его за собой. Они
бежали по аллее, и Кларенсу вспомнилось, что вот так же точно бежали они за фургоном по прерии четыре года назад. Он посмотрел на Сюзи, легкую, как фея. Она выросла, стала
грациознее. Одета с большим вкусом, все дорогое и красивое – сразу видно балованного ребенка; но все те же волнистые золотые волосы рассыпаны по плечам и спине, те же
фиалковые глаза и капризные губки, те же нежные ручки и ножки, которые он так хорошо помнит. Ему хотелось хорошенько рассмотреть ее, но она, тряхнув головой и нервно
засмеявшись, повторила только: «Бежим же, Кларенс», – и снова устремилась вперед. Добежав до перекрестка, они свернули за угол и остановились, с трудом переводя дух.
– Но, Сюзи, я надеюсь, ты не сбежала из школы? – тревожно спросил Кларенс.
– Разве что ненадолго. Просто ушла немного раньше других девочек, – ответила она, поправляя золотистые локоны и сбившуюся набок шляпку. – Понимаешь, Кларенс, – объяснила
она, вдруг принимая снисходительный тон, словно говорила с ребенком, – мама уже неделю живет здесь в гостинице, и меня каждый вечер отпускают к ней вместе с другими,
которые живут не в монастыре, а у родителей. Обычно я ухожу вместе с девочками и одной из сестер монахинь, а сегодня вот убежала пораньше, чтобы повидаться с тобой.
– Но… – начал было Кларенс.
– Ах, это пустяки.