Аверкий чутко глянул на широкий экран плазмы. Глаза широко открыл. И вид сейчас имел как у зелёного хамелеона, который смотрел долго в одну точку. Но он ожил. И тут же крепко взялся за пульт. И прибавил громкости, прямо глядя на широкий экран плазмы. Он быстро взял со столика банку пенного напитка. И выпил немного. И тут же закусил чипсами. И те чудно захрустели. Он всё не сводил проникновенного и несколько ненормального взгляда с телевизора. Мысли путались. «Вот же она эта дура мелкая… Саша Русова… Она катается на коньках… Что за программа такая? Горячий лёд… Хаахааххаааа… Мой лёд намного горячее… Вот она дура… Я найду способ встреться с ней… Телефон она не берёт… Но я всё равно с ней встречусь… Я знаю, где она бывает… И лучше ей меня не злить…», – подумал он. Проессор Чудилкин-Мудилкин, глядя на экран, быстро выпил несколько глотков пенного напитка. И вновь опробовал чипсы. Он смешно зажевал. И всё смотрел на экран плазмы, где шла трансляция ледовое шоу «Горячий лёд». Там чудно замелькала стройная фигурка. Фигуристка Саша Русова ловко покатила по льду в своих золотистых коньках. И мигом высоко прыгнула. Под ней красиво полетели в сторону кусочки льда. И она завертелась круто и быстро. Руки подняла ввысь. И сразу приземлилась мягко и плавно. Она мило улыбнулась, сорвав аплодисменты и авиации зрительного зала. И была такова. Она чудно поприветствовала своих любимцев и фанатов. И тут же операторы трансляции показали крупным планом её тренера Евгения Лющенко. Тот был доволен такому развитию сюжета. И грезил победой. И сейчас походил на Буратино, которого создал папа Карло. Он себе не изменял. И выглядел на три миллиона.
Гул телевизора не умолкал. Мелькали картинки на экране широкой плазмы. Профессор Чудилкин-Мудилкин выказал лёгкое раздражение. И крепко в руках сжал алюминиевую банку. И выпил быстро большой глоток пенного напитка. И всё смотрел на экран телевизора, как ненормальный шизик в психушке. И несколько заворожился. Он слегка вздрогнул. Собака Роза, закончив с ужином, ловко запрыгнула на кожаный диван. И чутко посмотрела на морщинистое порочное лицо приятеля. И носом мокрым повела. И забавно облизнулась. И слегка лизнула руку хозяина, в которой он держал банку пивного коктейля.
– Роза. Моя малышка… Как тебе ужин моя крошка… Сейчас я тебя поглажу… Ой… Ты просто супер-пупер… Ты меня понимаешь… Ты меня никогда не придашь… Ты лучше всех… Хочешь пивка… Хаахахаааа…
– Уууууууууу, – забавно заурчала Роза.
Роза
– Хочешь пивка… Вот держи… Я тебя сейчас напою… Хаахахаааа…
– Уууууууууууу…
– Сейчас крошка Роза… Хаахахаааа…
Профессор Чудилкин-Мудилкин наполнил свою ладонь светло-золотистой выпивкой. И тут же вытянул руку. Роза, недолго думая, вылакала угощение. И попросила ещё, потянувшись к банке. Аверкий взял в руки стальную миску. И тут же наполнил ту пивным коктейлем. И поставил посудину на кожаную подушку. Роза сразу же вкусила угощение. И быстро своим задёргала языком. Она бегло глянула на хозяина. Тот взялся за ещё одну банку. И ловко откупорил. Он сразу глотнул бархатного, пенного напитка. И жеманно улыбнулся, погладив Розу. И тут же пристально посмотрел на экран широкой плазмы, где транслировалось ледовое шоу «Горячий лёд». Аверкий диковато ухмыльнулся. Он слегка пошевелил ногами, которые нежил в тёплой воде. И сейчас напоминал ослика, который не знал куда ему идти. Мысли путались. «Саша Русова… Вот значит, где он сейчас… Катается на коньках… И прыгает отменно и высоко… Вот значит как… Мы встретимся… И ты никуда от меня не убежишь… И не скроешься… Ты бедушь со мной сотрудничать… Или я за себя не ручаюсь… Если будешь кобелиться… Я отправлю тебя в прошлое… Туда, где было горячо… И поверь мне малявка Саша Русова… Лучше тебе меня не злить… Вот он мой новый агрегат… И-16…Что значит Ида… А 16 потому, что шестнадцать раз она меня поцеловала… Как я насчитал… Хотя сначала я насчитал четырнадцать раз. Потом пятнадцать раз. Но я считал все поцелуи. И в итоге получилось И-16…Хааххааааа… Как – то так… Лучше не зли меня Саша Русова… Я всё тебе выскажу… И сделаю тебя богатой и знаменитой… Это тебе не прыжки на коньках… Здесь на много круче… Иная реальность… Всё взаправду… И ты это знаешь… Я найду способ с тобой встретиться… Так и знай Саша Русова… Какой у них там приз… Вроде бы десять миллионов рублей… Хаахахаааа… Копейки какие – то… Я предлагаю ей полмира… И сто миллиарды долларов в придачу… Какие уж тут миллионы и рубли… Мы лучшие… И мы это докажем на деле… Саша Русова я иду за тобой… Хаахахааааа… Так и знай… Я иду за тобой…», – подумал он. Аверкий выдохнул, глядя на широкий экран плазмы. И там отобразилась милая мордашка Саши. Она вновь прыгнула и плавно приземлилась на лёд. И мило улыбнулась, как учили. Профессор Чудилкин-Мудилкин крепко взялся за алюминиевую банку. И выпил немного пенного освежающего напитка. И сразу же осушил тару. И смял крепко в руке. И тут же бросил себе за голову. Та упала на пол и слегка покатилась по гладкому паркетному полу. Собака Роза оживилась. И тут же спрыгнула с дивана. Она побежала вслед за банкой. И ловко ту обнюхала. И, виляя маленьким хвостиком, слегка полизала верхушку. Глаза округлила. И чутко глянула на профессора. И сейчас походила на того собутыльника у пивной, который всегда у входа ожидал приятелей. Роза, взяв мятую банку в пасть, побежала восвояси. И ловко запрыгнула на диван. И уставилась на профессора. А тот недоумевал, отвечая взаимностью.
– Роза… Что ты творишь? Брось ты этот хлам… Хочешь пивка так и скажи… Я тебе налью… Не надо приносить пустые банки на диван… Я что тебе сказал апорт… Роза. Роза… Ну-ка сидеть… Отдай банку…, – сказал он.
Роза крепко сжала пасть, держась за алюминиевую банку. И не хотела с ней расставаться. Глаза смотрели на лихо хозяина. А тот всё же выхватил собачью находку. И бросил в сторону. Роза тут же спрыгнула с дивана. И побежала по паркету быстро. И смешно засеменила. Пробудилась лютая и неугомонная игривость.
Глава вторая
Небо утреннее, ещё сонное, лиловое раскрыло свои объятия. Светило расплывчатое неясное, словно находилось в состоянии гипноза. Но силы крепли. И те становились всё ярче. Над горизонтом висли чудные облака. И там далеко маячил аэроплан. Веял лёгкий прохладный ветерок. Слегка порошили и кружили маленькие снежинки. Москва привычно гудела. В большом, спальном районе возвышались каменные многоэтажки. Их разделяли площадки, парки, игровые зоны, проспекты, закоулки и козьи тропы. Воздух сотряс пёс – бульдог Пупс. Он, находясь на балконе пятого этажа пентхауса, решил облаять местных собутыльников, который соображали с утра пораньше на троих. Среди прочих выделялся яркий персонаж прямо андеграунд Боря Паровозов. Тело коренастое, не в меру упитанное. Лицо округлое, медное. Глаза зеленоватые, слегка шальные. Нос как лампочка от фонарика. Губы полные, вытянутые, багряные. На нём плотно сидела бурая шуба и шапка ушанка розовых тонов. Он в молодости отменно катался на коньках. И грезил победами и пьедесталами. Но однажды сорвался. И послал судей на три буквы. И кричал на них тогда долго. Все матюги перебрал. Его исключили из соревнований. Тренер Василий Обломков отказался с ним сотрудничать. Боря послал на три буквы и своего подопечного. И повесил коньки на гвоздик. Он окончил курсы крановщика. И пользовался спросом. Затем женился на голосистой упитанной не в меру продавщице Вале Кукиной. И та поначалу мечтала стать певицей. И выступать на большой сцене. Но сейчас поёт только в бане и душевой. Ещё голосит на кухне. А муж бесится. И недавно признался ей, что, мол, тебе только в лесу петь. Она обиделась. И запустила в мужа сковородку. Он хлопнул дверью. И уже три дня не появлялся дома.