Он бросил взгляд на Найдельмана, и увидел, как подрагивает мускул на скуле. Тот тоже испытывал сильную эмоцию другой природы, хотя и не менее личной.
Пелена тумана подобралась ближе. Хатч молча сражался с собой, пытаясь заставить себя направлять лодку в направлении ползущих пальцев тумана, который выглядел настолько чужеродным на чистом, не считая его, горизонте. Он сбавил обороты, когда судно окунулось носом в сумрак. Внезапно их окутала влага. Малин почувствовал, как на костяшках пальцев и шее начинают конденсироваться капельки.
Хатч силился разглядеть за туманом хоть что-нибудь. Ему показалось, что он разглядел тёмные очертания вдали, но они исчезли снова. Он ещё сбавил скорость. В относительной тишине он расслышал шум прибоя и позвякивание буйка, что предупреждал моряков о предательских рифах острова Рэгид. Хатч слегка повернул к северу, чтобы подойти с подветренной стороны острова. Внезапно в двухстах ярдах по левому борту возникла полуразрушенная железная вышка, изогнутая штормами, покрытая ржавчиной.
Неглубоко вдохнув, Найдельман быстро поднёс к глазам бинокль, но судно вновь окунулось в очередную полосу тумана, и остров исчез снова. Поднялся холодный ветер, и заморосил дождик.
– Мы можем подобраться поближе? – пробормотал Найдельман.
Хатч направил «Плэйн Джейн» к рифам. Когда они вышли на подветренную сторону острова, прибой и ветер стихли. Неожиданно лодка прорвалась сквозь кольцо тумана, и перед ними появился весь остров целиком.
Доктор направил лодку параллельно рифам. Бинокль, казалось, прирос к глазам стоящего на корме Найдельмана, его позабытая трубка по-прежнему оставалась стиснутой между зубов, а плечи темнели в струйках дождя. Развернувшись носом к морю, Хатч перевёл мотор в нейтральное положение и позволил судну лечь в дрейф. Затем, наконец, и сам повернулся к острову, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.
4
Тёмные, жуткие очертания острова, настолько въевшиеся в память и ночные кошмары, снова оказались перед ним наяву. Клочок суши предстал лишь немногим больше, чем просто чёрный силуэтом, выгравированным на фоне серых моря и неба, формой напоминающим своеобразный накренившийся стол. С подветренной стороны, от самых рифов, шёл монотонный уклон, что заканчивался холмиком в центре острова. Набегающие валы разбивались о рифы и кипели над окаймляющими остров подводными валунами, оставляя за собой клочья пены, которые тянулись подобно кильватерной струе корабля. Сегодня остров Рэгид показался, если уж на то пошло, ещё суровей, чем Хатч запомнил его в детстве: опустошаемый ветром, бесплодный, в милю длиной и восемьсот ярдов шириной. Одинокая покорёженная ель возвышалась над усыпанным камнями пологим берегом подветренной стороны; её верхушка была давным-давно разбита ударом молнии, а сердитые лапы возделись к небу наподобие рук старой ведьмы.
Среди колышущейся высокой травы и зарослей шиповника – повсюду, куда падал взгляд – разбросаны останки дьявольских машин: паровые компрессоры, лебёдки, цепи, котлы. Кучка потрёпанных непогодой сараев приткнулась неподалёку от старой ели. Строения покосились и утратили крыши. На дальнем конце пляжа Хатч различил гладкие округлые формы «спины кита», того самого, через который они с Джонни перелазили больше четверти века назад. Вдоль ближайших скал возлежат несколько развалившихся каркасов довольно крупных судов, потрёпанных бесчисленными штормами. Их палубы и шпангоуты разбиты в щепы и рассыпаны среди гранитных валунов. Через каждые сто футов над отметинами приливов расставлены ветхие знаки:
ВНИМАНИЕ!
СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНО!
НЕ ВЫСАЖИВАТЬСЯ!
На несколько мгновений Найдельман, казалось, потерял дар речи.