Да Абст и не ждал его. Он извлек затычки, молоток и ловко заколотил отверстия в днище судна.
— Конечно, при действиях под брюхом вражеского корабля пловцы не станут сверлить в нем дырки, — сказал Абст, закончив работу и выпрямляясь. — Они подвесят заряды и включат механизм взрывателей. Но, разумеется, я не мог позволить им минировать наш катер. Поэтому беднягам пришлось захватить с собой сверла и в поте лица потрудиться под килем. Это вполне безопасно, — я знал, на что они способны, поэтому мушкель
Абст не лгал. Канарис видел: штурвал переложен вправо, но за кормой все так же тянется прямой, как линейка, след. Будто к рулю и не прикасались!
Абст выключил мотор, оставил штурвал и, обернувшись к шефу, развел руками, как бы приглашая его в свидетели происшествия.
— Ну‑ну, — пробормотал озадаченный Канарис, — хватит шуток! Ловко же ты все придумал!
— Я? — весело воскликнул Абст. — Нет уж, увольте, я здесь ни при чем.
— Кто же испортил руль?
— Конечно, они. Вероятно, им хотелось лучше показать себя. Вот они и стащили перо руля. Однако будьте покойны, мы перехитрим их. Я знал, с кем имею дело, поэтому, кроме мушкеля, прихватил и еще кое‑что;
С этими словами Абст принялся отвязывать прикрепленное к планширу большое весло. И здесь произошло то, чего, кажется, не ожидал и Абст.
Едва он спустил весло за корму, чтобы действовать им вместо руля, как оно было вырвано и с силой отброшено в сторону.
В тот же миг из воды взметнулось черное гибкое тело. Канарис не успел и глазом моргнуть, как человек оказался на борту, схватил его за грудь, вскинул руку с ножом.
— Стой! — крикнул Абст, пытаясь достать из кармана пистолет. — Стой, брось кинжал!
Но пловец лишь инсценировал атаку. Вот он выпустил Канариса, уселся на банку и, воткнув клинок рядом с собой, стащил с головы черный резиновый шлем.
Абст был взбешен.
— Встать! — приказал он.
— Не надо. — Канарис запустил пальцы за ворот, ослабил узел галстука. — Не надо, Артур. — Он обратился к пловцу: — Скажи, ты сам это придумал?
Тот усмехнулся.
Но вот он посмотрел на адмирала, затем оглядел его вновь, более внимательно, и в следующее мгновение вскочил на ноги, вытянулся. Его лицо выражало страх.
— Садись, садись! — Канарис хлопнул его по блестящему черному боку. — Садись и давай побеседуем. Ты мне нравишься, парень. Да садись же, черт тебя побери!
— Простите, — пробормотал пловец, продолжая стоять навытяжку. — Видит бог, мы не знали, что в катере — вы. Господин корветен‑капитэн Абст сказал, перед тем как мы вышли на задание: “Какой‑то офицер из штаба хочет поглядеть, на что вы годитесь”.