Так, что же я ещё там натворил. И вообще, куда я еду и к чему такая скрытность и спешка.
А к тому, друг мой, сказал я сам себе, что кто-то не может спокойно существовать, пока ты ходишь по земле, дышишь воздухом, пьёшь водку, спишь с женщинами и тому подобное. Кому-то сильно ты насолил или не угодил чем-то, не знаю. К тому же, что-то случилось с памятью, «компьютер» мой зависать начал. Даже имени своего не мог вспомнить, когда в мотель устраивался – пришлось в паспорт заглядывать. И чем скорее я с этим разберусь, тем спокойнее жить буду. Если, конечно, буду.
А пока что заеду в один маленький городок неподалёку от Москвы чтобы встретиться там с двумя бравыми ребятами, которые может быть расскажут мне, где и когда нашли меня с дыркой в башке.
Я погладил шишку, которая, к моему удивлению очень быстро заживала, вернее сказать, совсем уже зажила. Рубец затянулся полностью, а прикосновение к нему никаких неприятных ощущений не вызывало.
Свернув на уходящую вправо дорогу, через двадцать минут я уже подъезжал к станции «Скорой помощи».
Серое двухэтажное, местами с обвалившейся побелкой, здание районной «неотложки» одиноко и сиротливо стояло вдали от жилых домов, ничем особо не выделяясь среди таких же серых и обшарпанных строений.
Внутри помещения такие же обшарпанные стены, полы, требующие перестилки – всё, как и должно быть в районных государственных учреждениях.
Парадокс. Стоит хоть на шаг переступить определённую грань или черту, в данном случае городскую, как сразу куда-то девается тот лоск и блеск, свойственный зданиям и сооружениям больших городов. Попросту говоря, наступает серость.
Переговорив с дежурной медсестрой, эдакой серой мышкой, как нельзя кстати, дополняющей всю серость их провинциального заведения, я узнал, что дежурившая прошлой ночью бригада «Скорой помощи» сегодня отдыхает и будет только завтра.
За одну банкноту зелёного цвета достоинством в 50 у.е. я узнал их домашние адреса, состав семей, получил краткую характеристику на их жён и, если вовремя не убрался бы, то узнал бы наверное, на её взгляд, и другие не менее интересные подробности их жизни и быта.
Человеку ведь многого и не надо – выслушать его, проявить к нему немного сочувствия или участия, а если ещё при этом безнаказанно посплетничать можно будет – на всём белом свете лучше тебя человека не будет, и все его секреты станут твоими.
Двухэтажный дом довоенной постройки, старательно поддерживаемый жильцами дома в более-менее приличном состоянии, находился почти в центре и найти его не составило особого труда, потому что во всём городке было всего два таких дома и находились они как раз друг напротив друга. И что интересно, Михась и Лёха – интересовавшие меня молодые люди, жили как раз-таки именно в этих домах: Михась в двадцать пятом доме, а Лёха – в двадцать шестом.
Какой из этих двух домов был двадцать пятый, а какой двадцать шестой мне было до лампочки, потому что я мог поговорить сначала с одним, а потом с другим, или наоборот, как получится.
А получилось никак, потому что у них сегодня, видите ли, выходной и они имеют полное право выпить по кружке пива в единственном в городке пивном баре, который находился, естественно, на самом его краю.
– Если увидите, скажите им чтобы сейчас же шли домой – в унисон попросили меня их благоверные, потому что, по их мнению, чтобы выпить одну кружку пива требуется не более пятнадцати, ну от силы – двадцати минут, но никак не полдня.
Эх, женщины. Если бы вы знали, что мужикам иногда и целого дня не хватает не то, что на кружку, а и на стаканчик пива. Дело ведь не в пиве и его количестве.
Пообещав женщинам выполнить их просьбу и узнав, где находится это проклятое, по их словам, заведение, я двинулся в необходимом направлении.
Пивной бар, если так можно назвать барак с зарешеченными окнами и вывеской над дверью, служившей входом в питейное заведение, я нашёл без проблем, хотя уже и смеркалось.
В городок больше походившем на деревню, несмотря на небольшую удалённость от Москвы, такие как у меня машины не часто заезживают, в связи с чем желающих поближе рассмотреть или потрогать это чудо капиталистического мира, называемое «хаммером», и помочь его хозяину, пусть даже в поисках очевидного, не было отбоя.
Оставив машину прямо напротив входа, я на всякий случай задраил в ней все «люки» и, чуть не ударившись лбом о перекладину дверного косяка, переступил порог пивнушки, где, как говорится, дым стоял коромыслом и яблоку негде было упасть.
По всей видимости, эта пивнушка, т.е. пивной бар, был единственным досугом и развлечением местного мужского населения.
Выпив кружку пива местного разлива, по своему вкусу напоминавшего не будем говорить чего и потусовавшись там с полчаса, я установил, что нужные мне молодцы пару часов назад убыли, как мне сказали, с крутыми парнями в неизвестном направлении.
Поинтересовавшись у одного из завсегдатаев, где здесь у них туалет, мне удалось выяснить у него, когда он перестал смеяться надо мной, что туалет находится у них в десяти шагах за пивным баром и я, под всеобщий гогот, выбрался наружу.
Зайдя за барак, почти вплотную примыкавшего к зарослям какого-то кустарника и, отойдя чуть подальше, чтобы очистить естественным путём свой организм от пива, я всё-таки нашёл то, что искал. Два молодых человека – по всей видимости, Лёха и Михась – тихо и мирно валялись в этих зарослях, обняв друг друга.
Поначалу я подумал, что они слишком много выпили и, естественно, устали и решили таким образом немножко отдохнуть от мирской суеты. Однако неестественно вывернутые ноги одного из них поставили в этом вопросе все точки над «i».
Не добившись у отдыхающих в пивном баре мужиков какого-либо вразумительного ответа по поводу крутых парней, я, вполголоса выругавшись про себя, завёл «хаммер», развернулся и рванул прочь из этого городка.
Такой ход событий начинал действовать мне на нервы.
Ну что ж, сказал я сам себе, выбираясь на автостраду и беря курс на Москву, начинаем игру «кто не успел, тот опоздал» или в «кошки-мышки», вот только надо сначала определиться, кто у нас кошка, а кто – мышка.
Глава IV.
На ночь глядя в город заезжать не стал, а остановился в пригородной гостинице. Не пять звёзд, но зато можно в спокойной обстановке обдумать положение дел. Заказав еду и выпивку в номер, решил провести, так сказать, небольшое оперативное совещание.
Постояв пятнадцать минут под душем и затем плотно поев, я опрокинул рюмочку армянского коньяка, закурил сигарету и выложил содержимое своих карманов на стол.
Мужчина, с иронией в глазах глядевший на меня с паспорта и висевшего напротив зеркала, был довольно симпатичным молодым человеком, во взгляде которого чувствовался живой ум и проницательность.
Согласно паспортных данных, Красину Александру Александровичу, холостому, уроженцу г. Москвы, было 35 лет от роду. Прописан и проживает по адресу: г. Москва, проспект Вернадского, дом такой-то, квартира такая-то. Но, покопавшись в памяти, я, к своему удивлению не смог вспомнить ничего, что касалось бы моей прошлой жизни, связей, знакомств.
Вместе с тем, непреложные истины, касающиеся всего того, что является объективным и доступным для всех – географии, истории, биологии и т.д. я помнил и знал очень хорошо.
И если Михалыч был прав, и у меня действительно снесло полбашки, то спрашивается, почему я тогда не умер, а от раны на голове и следа не осталось?
Ещё я заметил некоторую закономерность. Все, кто имел ко мне непосредственное отношение или более-менее близко контактировал со мной за последние двое суток, кем-то очень активно и методично устранялись. Хотя, впрочем, это только всё мои предположения и догадки. Ведь некоторые из них всё ещё живы. Или уже нет?