Байро улыбнулся в ответ. Лести здесь не было ни на пядь, и оба прекрасно это понимали. Улыбка служила инструментом уважения, а не вежливости.
– Однако вернёмся к делам насущным. Моё срочное отбытие из города сразу после той памятной ночи, к сожалению, не остановило логичного течения времени. Знаешь, это так обидно – понимать, что где-то происходят какие-то волнующие тебя события, но при этом ты не в силах принять в них должного участия. Меня, Байро, по возвращении проинформировали о довольно интересных альянсах, кои теперь заключаются в стенах Северной Жемчужины. Догадываешься, о чём я?
Байро не ответил, ибо вопрос был чисто риторический. Однако послал мысленно проклятие на голову этого лизоблюда Ланарда Фабоуна.
– Я слушаю тебя, Грейхус.
Байро едва удержался от вздоха. Почувствовал, что взмок. Но как истинный чародей взял себя в руки и уравновешенно поведал главе Ордена о событиях последних дней.
– После изъятия и передачи книги в руки Инквизиции держать под стражей лицо, принимающее лишь косвенное участие в обряде демонолатрии, смысла не было. Все подробности мы знали из проекции Миллисы и рапорта моего ученика. Однако же, когда вскоре с нами связался его высокопреосвященство, дело приняло иной оборот. Вы должны понимать, что этот человек…
– Вор? Как его имя? Лео, кажется?
– Всё верно, магистр, Лео. Так вот, попав в руки Инквизиции, он был уже вне нашей юрисдикции.
– Даже несмотря на то, что оный каким-то чудесным образом завладел крайне эксцентричным астральным артефактом, который, как мне кажется, как раз-таки подпадает именно под нашу юрисдикцию?
– Со всем уважением, магистр, но вы же знакомы с ле Гольтом?
– Знаком. Именно поэтому и слушаю тебя, а не накладываю епитимью за то, что ты позволил участнику тех событий уйти на все четыре стороны. Продолжай.
– После всех наших попыток докопаться до естества сего артефакта было принято решение согласиться на предложение его высокопреосвященства о сопровождении Камня к доверенному лицу, сведущему в данном вопросе…
– Больше нашего? – хмыкнул Дард. – Забавно! Однако я не оспариваю гениальность кардинала. Пускай мастер Сард и работает последние годы на Церковь, а не на нас, однако он действительно может пролить свет на эту, явно заслуживающую внимания, находку. Хотя меня лично волнует нечто другое. Скажи-ка мне, пожалуйста, Байро: почему именно твой ученик?
– Простите, но я не очень понимаю, о чём…
– Понимаешь, всё ты понимаешь, Байро. Не надо строить из себя того, кем ты не являешься. Насколько я знаю, Модера был серьёзно травмирован в битве с Лордином и сейчас ходит самостоятельно исключительно благодаря вмешательству его преосвященства Аласида. Из всего количества намного более опытных претендентов на сопровождение артефакта, что сейчас пребывают в Башне, включая даже собственную персону, ты, Байро, выдвигаешь своего пострадавшего ученика и рьяно убеждаешь Совет в том, что это – наилучшая кандидатура. Я хочу знать: почему именно он?
Магистр резко остановился. Повернулся к архимагу и заглянул ему в глаза своим морозным, кусающим взглядом. Они стояли в тени высокого клёна. Ещё пока зелёные листья шелестели на ветру. Лучи солнца едва пробивались сквозь широкую крону. Байро почувствовал, как холодная капля пота стекает с затылка за шиворот и щекочет спину. Но он не был бы учеником великого Лазурного чародея, если бы в этот момент на его лице дрогнул хоть один мускул.
– Потому, что Камень несёт в себе частицу Изначального Хаоса. Артефакт не изучен и неподконтролен. Квалификации моего ученика вполне достаточно для того, чтобы отслеживать какие-либо внешние и внутренние изменения в структурной составляющей Камня. Впрочем…
Байро взял небольшую паузу, прочистил горло и продолжил жестким тоном, не отрывая взгляда от холодных глаз магистра:
– Впрочем, если процесс разрыва связи носителя с артефактом всё же произойдёт, вследствие чего, вполне вероятно, последует Энергетический Коллапс, то для меня лично предпочтительнее… Предпочтительнее пожертвовать своим травмированным учеником, нежели одним из стоящих выше по уровню значимости собратьев. Мне горько это признавать, но в данном вопросе мы бессильны. Всё решат Боги. Посему я пришёл к выводу, что если случится непоправимое, то лучше это будет Модера, чем кто-либо более важный для нас. Будущее Ордена и будущее мира – неразрывны. Сохранение баланса – превыше всего. Без нас, чародеев, люди останутся без поводыря и будут брошены на произвол судьбы. Так меня учил Антрос. Я ответил на ваш вопрос… магистр?
Магистр Бурь Арчибальд Манаро ин Дард долго молчал, изучая Байро. Тот, с превеликим трудом, но всё же держал взгляд главы Ордена. Наконец Дард кивнул.
– Ответил. Темнишь ты что-то, Байро, ох, темнишь… На какое-то мгновение я даже было подумал, что ты натолкнулся на один из мифических артефактов времён Силовых Войн и с помощью своего ушлого ученика решил тайком от Ордена прибрать Камень к своим рукам. И всё бы так, если бы не одно «но». Ты – ученик Антроса. Я знал его – очень даже хорошо, я знаю тебя – намного лучше, чем тебе кажется. Вы оба владеете безграничным количеством талантов, и ваш единственный бич заключается в том, что вы совершенно нечестолюбивы. Что в свою очередь означает вашу абсолютную лояльность делам Ордена. Именно этот факт и уберёг тебя от разговоров с другими людьми, в другом помещении, с браслетами из круадия11на запястьях.
Лицо Байро нисколько не изменилось. По крайней мере он очень на это надеялся. Лицо Дарда, наоборот, оттаяло и даже озарилось лёгкой улыбкой.
– Ладно, Байро. Забудем об этом неприятном для нас обоих разговоре. Меня действительно удовлетворил твой ответ. Ибо я знал твоего учителя. Он действительно верил в то, что ты мне сейчас сказал.
Единое Семирийское Королевство
Глава 1. Старик, пьяница и предрассветный демон
«Всё уже когда-то было сказано.
Всему ещё предстоит повториться.»
Пророк Вельдас
Время перевалило за полночь. В трактире «Вендетта» к этому часу, как всегда, было шумно, накурено и наводнено разношёрстным народом – так называемыми «творцами» не самых благородных дел. Люди и – за очень редким исключением – нелюди кипели и бурлили в объятиях привыкшего ко всему на свете старого да усталого, как и его хозяин, заведения.
Джо Улыбка подлил себе очередную порцию красного, как кровь, «Тальядорро», прищурился, выдохнул и осушил стакан залпом. Вина, впрочем, как и женщины, уже давно не горячили его кровь, но и те, и другие на какое-то короткое время всё же помогали забыться. За что Джо был им безмерно благодарен.
«М-да… Последние годы я пью исключительно „Тальядорро“. Ну прямо подсел на него. Если так посчитать, то стакан „Луссэ Тальядорро“ я продаю за четыре сола12. Бутылку – за четырнадцать. Отняв две монеты, мы получаем один лирд13. За ночь я выпиваю на два, а порой, и на все четыре лирда. За неделю, в среднем, выходит сумма в двадцать один лирд, что, в свою очередь, равняется чуть больше, чем двумста сорока мелких солов, кои дают нам один фунт серебра, который равняется золотому фульду. Значит, за месяц я выпиваю на… М-да уж…»
Подливая себе очередную порцию, Джо поднял глаза и встретился взглядом с одной из разносчиц. Худенькая, невысокая, стройная; прямые светлые волосы до плеч, аккуратный носик, усыпанное веснушками лицо и большие, голубоватые глаза. Симпатичная девочка, приятная. Такие, как она, на всю жизнь и практически до самой старости сохраняют некое детское очарование – в лице, в жестах, в словах.
«Проклятье… Ведь я за одну ночь выпиваю столько, сколько она не зарабатывает за неделю… И при этом почти что не хмелею… Почти что без удовольствия… Как воду… Эх…»