Время шло, и ситуация становилась всё хуже. Мина, узнав, наконец, адрес того лагеря, где работал отец, написала ему такое письмо: «Наш любимый папочка, мы живем на последнем дыхании. Наши две маленькие сестренки умерли от голода три месяца назад, и теперь подходит и наша очередь. Приезжай поскорее к нам, а то мы тебя можем больше не дождаться! Твоя доча Мина».
Когда мой дед получил это письмо, ему был знаком только один человек, который, возможно, смог бы помочь в этой ситуации. Это был один из офицеров лагеря в звании капитана. Дед после основного рабочего дня помогал семье этого офицера, которая жила на территории трудового лагеря, – заготовлял для них дрова. Дед вечером приносил дрова к ним в дом и топил печь. И вот, в очередной раз растопив печь, он передал это письмо жене офицера со словами о помощи и попросил дать ему возможность съездить под Новосибирск, чтобы привезти своих детей. Это было маловероятно, но он, тем не менее, очень надеялся: другой возможности выбраться из лагеря, даже на пару дней, у него не было.
И вот уже на следующий день мой дед получает от начальника лагеря увольнительную записку на три дня. Это были самые заветные три дня во всей его жизни!
В дорогу он получил от жены офицера две банки тушенки, буханку хлеба и немного сахара. Через три дня дед вернулся в лагерь и привез с собой трех похудевших, изнеможденных, но безгранично счастливых дочерей. Удача моего деда послужила хорошим примером и для других отцов, работавших в этом трудовом лагере. Они стали ходатайствовать за детей перед руководством колонии и привозить их, оставленных не по своей воле, из землянок под Новосибирском.
Пришел 1945 год, вернулась и моя бабушка из трудового лагеря, и семья Рековских переехала в Новосибирск. Несмотря на то, что у них не было права выезда из этой области еще несколько лет, они были счастливы, что оказались вместе спустя четыре таких непростых года.
В 1947 году родилась моя мама, Лидия Александровна Рековская. Семья Рековских продолжала жить в Новосибирске, так как режим, установленный Лаврентием Берией после окончания Великой Отечественной войны, не позволял выезжать немцам из тех регионов, куда они были высланы в 1941 году. Только в 1954-м, после смерти Берии, немецкие семьи получили паспорта. Теперь они, как и все свободные люди, могли свободно передвигаться по территории СССР. После стольких лет лишений и холода севера семья Рековских решила уехать в союзную Республику Киргизию, в город Фрунзе, ныне Бишкек. Там они построили одноэтажный дом с белоснежными стенами, который утопал в саду, засаженном всевозможными плодовыми деревьями, произраставшими только в этой полосе. Мы со своей семьей в семидесятых и восьмидесятых годах каждое лето приезжали к ним с Урала в отпуск на фрукты и домашний сладкий немецкий кребель, который так охотно пекла моя бабушка.
Я очень хорошо помню эту добрую и очень подвижную бабулю, которая так за все годы жизни и не заговорила на русском, а общалась только на немецком с диалектом Поволжья, так называемом платтдойч (Plattdeutsch). Мой дед летом после работы постоянно копошился в саду, заготовляя сухофрукты, моченые арбузы и готовил свое фирменное сливовое вино. Это был их новый, спокойный и размеренный мир.
Переезд в город Миасс. Временное решение
Итак, приняв окончательное решение ехать в Германию, я отказался от планов по организации макаронной фабрики и перебрался с женой из Екатеринбурга в Миасс, продолжая заниматься оптовой торговлей. Кроме этого, до отъезда в Германию я решил устроиться на Уральский автомобильный завод (УралАЗ), в коммерческую службу. В девяностые практически все предприятия страны работали без наличия денежной массы и с трудом держались на плаву. Первоочередной задачей для любого предприятия в тот период было закрытие своих задолженностей за поставку сырья и необходимых энергоресурсов для производства, для этого использовали так называемую схему «взаимозачетов». Вот в такое подразделение, отвечающее за все взаимозачеты на предприятии, под названием «отдел коммерческой службы» я и пошел работать. Нас было семь человек. За сравнительно небольшой период работы в отделе я успел, помимо небольших по сумме договоров, заключить один крупный договор с нашим заказчиком из Ханты-Мансийска на 1 миллиард 100 миллионов рублей и провести его до наших поставщиков комплектующих через Урал- и Мострансгаз. Вдобавок я получил огромный и ценный опыт общения с генеральными и коммерческими директорами крупнейших предприятий России, а регулярные поездки на предприятия партнеров сделали меня еще более мобильным, собранным и коммуникабельным. Уже через три месяца работы у меня появился служебный автомобиль «Волга-3110» с водителем. Это был уже успех. Вот только оклад за эту работу был для меня чисто символическим, и хватало мне его примерно на неделю. Основной доход мне приносила моя коммерческая деятельность, которую я осуществлял параллельно основной работе. Для этих целей я нашел водителя с автомобилем ВАЗ-2103 и устроил его по совместительству как своего личного водителя. Звали его Сергей. Это был партнер, а не просто водитель. Сергей по одному моему звонку всегда, в любое время дня и ночи, был в указанном месте. На этого человека я всегда мог положиться как на самого себя. Сергей всегда четко выполнял мои задачи не только у нас в городе, но и в Екатеринбурге, а также и других областях. Он не употреблял спиртного и не курил, и, кроме того, он мог мало спать и не терять концентрации на дорогах. Вот оно, мастерство бывалого человека!
Расскажу об одном интересном случае, который произошел с нами в Екатеринбурге.
Когда я приехал в Екатеринбург, мне позвонил мой товарищ Мирослав Нитковский (имя и фамилию я по ряду причин изменил), он работал в управлении ОБЭП (отдел по борьбе с экономической преступностью), и попросил об одной услуге. Мы встретились с Мирославом, и он объяснил, что именно нужно сделать. Кто-то продавал грузовые вагоны по объявлению, размещенному в одной из газет Екатеринбурга. Нам нужно было созвониться с продавцом и договориться о встрече, чтобы осмотреть товар, как говорится, по факту, далее уточнить цену, и на этом поставленная задача была выполнена.
На следующей день всё так и сделали. Продавец назначил нам встречу на станции «Сортировочная», мы приехали. На машине челябинские номера, всё выглядит правдоподобно. Встретились. Продавец в костюме, очень интеллигентный, показал нам вагоны, мы еще немного поторговались и расстались на том, что вечером сообщим о нашем решении по телефону. Конечно, мы ему не звонили. Моему товарищу нужны были только номера вагонов, чтобы отслеживать их после того, как они будут проданы и двинутся в путь. Через неделю операция закончилась, вагоны после незаконной продажи арестовали. Как оказалось, продавал их сотрудник железнодорожного управления Екатеринбурга. Мирослава пригласил к себе в кабинет большой начальник со звездами на погонах, поблагодарил за отличную работу и подписал рапорт о его повышении и присвоении ему очередного звания. Но перед уходом Мирослава из кабинета его начальник мельком добавил: «Мирослав Михайлович, ты дело-то это занеси мне в кабинет. Мы уж теперь дальше сами разберемся с этим товарищем!» Вот таким образом работала та система в девяностых.
2018. Индия, Гоа
Сегодня суббота, 11 ноября. Я шестой день пишу книгу, погружаясь в свои воспоминания до такой степени, что думаю и прокручиваю все события тех давних лет постоянно, чтобы вычленить самое важное и интересное для читателя и тут же написать об этом. Я начинаю думать уже рано утром, проснувшись и еще лежа в кровати, думаю, плавая в бассейне со своей невероятно активной дочей Владой, прогуливаясь и разговаривая с любимой супругой Екатериной. Мои мысли полностью погружены в те прожитые годы.