– Леди, сигарета есть? – спросил один из парней с зелеными волосами.
Все произошло так быстро, что в первый момент Гас оторопела от наглости вопроса. «Нет, – хотелось ей сказать, – у меня нет, и тебе не надо». Потом она осознала, что он размахивает у нее перед носом сигаретой, – по крайней мере, она надеялась, что это обычная сигарета.
– Извини, – покачав головой, ответила она.
Невозможно было поверить, что на свете есть подростки, подобные этому парню, особенно если сравнивать его с Крисом – существом, казалось, совершенно иной породы. Наверное, эти дети, с их волосами как шипы стегозавра и кожаными жилетами, выглядят так лишь в отрыве от семьи, а при общении с родителями превращаются в отмытых, воспитанных подростков. «Нелепо», – сказала она себе. Она не допускала даже мысли о том, что у Криса есть альтер эго. Невозможно дать жизнь человеку и не почувствовать, что с ним происходит что-то драматическое.
Гас ощутила какое-то гудение около бедра и отодвинулась, решив, что любовная парочка оказалась к ней слишком близко. Но гудение не прекратилось, и, опустив руку, она нащупала пейджер, который постоянно носила в сумке с тех пор, как начала работать в проекте «Время других людей». На этом настоял Джеймс. Что, если ему придется вернуться в больницу, а одному из их детей что-то понадобится?
Разумеется, для успешного функционирования превентивной медицины наличие пейджера позволяло избежать чрезвычайных ситуаций. За пять лет пейджер понадобился лишь дважды: один раз позвонила Кейт, чтобы спросить, где Гас держит чистящие средства для ковров, и в другой раз – когда сели батарейки. Гас выудила пейджер из сумки и нажала кнопку, чтобы определить звонящего. Ее автомобильный телефон. Но кто может быть в ее машине в это время ночи?
Когда они возвращались из ресторана, за рулем был Джеймс. Гас выползла из спального мешка и, перейдя улицу, подошла к ближайшей телефонной будке, разрисованной граффити с изображением чьих-то инициалов в виде сосисок. Едва Джеймс взял трубку, как она услышала шуршание шин по асфальту.
– Гас, тебе надо прийти, – произнес Джеймс прерывающимся голосом.
И минуту спустя она побежала, оставив на тротуаре спальный мешок.
В глаза ему бил ослепительный свет. Над ним висели яркие лампы, как огромные серебряные блюдца, заставлявшие его жмуриться. Он чувствовал, как к нему прикасаются по крайней мере три человека – трогают его, выкрикивают распоряжения, разрезают одежду. Ему было не пошевелить ни рукой, ни ногой; когда же он пытался это сделать, то чувствовал, что стянут ремнями, а голову подпирает воротник.
– Кровяное давление падает, – сказала женщина. – Всего семьдесят.
– Зрачки расширены, но не реагируют. Кристофер? Кристофер? Ты меня слышишь?
– У него тахикардия. Поставьте две большие капельницы номер четырнадцать или шестнадцать, физраствор прокапать быстро, пожалуйста. И мне нужно несколько анализов крови… Сделайте общий анализ с подсчетом лейкоцитарной формулы, тромбоциты, свертываемость, анализ на токсины. Отошлите результаты анализов в банк крови.
Потом он почувствовал колющую боль на сгибе руки и услышал резкий звук рвущейся клейкой ленты.
– Что мы имеем? – спросил новый голос.
– Одному Богу известно, – ответил женщина.
Острая боль в области лба заставила Криса выгнуться в ремнях, а затем опуститься в мягкие теплые руки медсестры.
– Все в порядке, Крис, – успокаивала она.
Откуда они знают его имя?
– Вероятно, поврежден череп. Позвоните в лучевую диагностику, нам нужен снимок шейного отдела.
Послышался какой-то шум, крики. Крис скосил глаза на щель в занавеске и увидел отца. Это больница, его отец работает в больнице. Но он не в белом халате. На нем уличная одежда, рубашка даже толком не застегнута. Он стоял с родителями Эмили, и они пытались протолкнуться через группу медсестер, которые их не пускали.
Крис резко дернулся, сумев даже вырвать из руки иглу капельницы. Он посмотрел прямо на Майкла Голда и пронзительно закричал, но крика слышно не было, только волна за волной на него накатывался страх.
– Мне плевать на процедуру! – заявил Джеймс Харт, после чего послышался звон инструментов и шарканье шагов, что отвлекло внимание медсестер и позволило ему прорваться за заляпанную занавеску.
Его сын пытался освободиться от ремней и шейного воротника. Повсюду была кровь: на его лице, рубашке и шее.
– Я доктор Харт, – сказал он врачу скорой помощи, устремившемуся к ним. – Вежливый персонал, – добавил он и крепко схватил Криса за руку. – Что происходит?
– Его вместе с девушкой привезли на «скорой», – тихо пояснил врач. – На первый взгляд видна рваная рана черепа. Мы собирались отправить его на лучевую диагностику, чтобы проверить, есть ли перелом черепа и шейных позвонков. Если этого нет, отправим его на компьютерную томографию.
Джеймс почувствовал, как Крис крепко сжал его руку, так что обручальное кольцо врезалось в кожу. «Наверняка, – подумал он, – с сыном все в порядке, раз уж у него сохранились силы».
– Эмили, – хрипло прошептал Крис. – Куда они дели Эм?
– Джеймс? – спросил неуверенный голос.
Повернувшись, он увидел Мелани и Майкла, которые выглядывали из-за ширмы – без сомнения, в ужасе от вида всей этой крови. Одному Богу известно, как им удалось пройти мимо драконов, определяющих очередность оказания медицинской помощи.
– Крис в порядке?
– Нормально, – ответил Джеймс скорее себе, чем кому-либо другому в помещении. – С ним все будет нормально.
Врач сняла телефонную трубку.
– В отделении лучевой диагностики ждут, – сказала она.
Врач скорой помощи кивнул Джеймсу:
– Можете пойти с ним. Успокойте его.
Джеймс пошел рядом с каталкой, не выпуская руки сына. Джеймсу пришлось почти бежать, когда санитары ускорились. Пробегая мимо Голдов, он не забыл спросить:
– Как Эмили? – но тут же исчез, и они не успели ответить.
К Голдам подошел врач, который только что занимался Крисом.
– Вы мистер и миссис Голд? – спросил он.
Они одновременно сделали шаг вперед.
– Мы можем отойти с вами в сторону?
Врач отвел их в небольшую нишу за кофейными автоматами, где стояли обшарпанные голубые диванчики и безобразные журнальные столики с пластиковым верхом. Мелани сразу же расслабилась. Она была настоящим знатоком в толковании вербальных и невербальных подсказок. Если их не отвели незамедлительно в смотровой кабинет, значит опасность миновала. Может быть, Эмили уже в лечебном отделении или в отделении рентгеноскопии, как и Крис. Может быть, сейчас ее приведут к ним.
– Прошу вас, садитесь, – сказал врач.
Мелани совсем не хотела садиться, но у нее вдруг подогнулись колени. Майкл, оцепенев, остался стоять.
– Мне очень жаль, – произнес врач единственные слова, которые Мелани могла истолковать только так, а не иначе.
Она вся съежилась, уронив голову и зажав ее между трясущимися руками, даже не слыша слова этого человека.
– Вашу дочь привезли сюда мертвой. У нее в голове огнестрельная рана. Это произошло мгновенно, она не страдала. – Он помолчал. – Мне нужен один из вас для опознания тела.
Майкл пытался заставить себя моргнуть. Прежде это всегда происходило непроизвольно, но сейчас все – дыхание, стояние, существование – находилось под жестким самоконтролем.
– Я не понимаю, – произнес он чужим, высоким голосом. – Она была с Крисом Хартом.
– Да, – согласился врач. – Их привезли вместе.
– Не понимаю, – повторил Майкл, хотя на самом деле хотел спросить: «Как может она быть мертвой, если он жив?»
– Кто это сделал? – с трудом выдавила из себя Мелани, сомкнув зубы над вопросом, как над косточкой, которую не хотела выпускать. – Кто ее застрелил?
– Не знаю, миссис Голд, – покачал головой врач. – Не сомневаюсь, скоро сюда приедет полиция, бывшая на месте происшествия, и поговорит с вами.