Да, он действовал исключительно по собственной инициативе и пошел на нарушение своих полномочий ради этого, но Джуди надеялся добиться прощения в случае успеха.
Он осторожно поерзал.
— Сиди тихо, ты! — рявкнул Сондерс, человек без лица.
— Извини, у меня вот-вот вылезет геморрой.
— Ха! Ты слышала, Розали? — ухмыльнулся Сондерс. — Боевое ранение, так, что ли? Дайте этому человеку „Пурпурное сердце“, у него задница болит. У некоторых из нас есть, между прочим, настоящие боевые шрамы.
Удерживая руль одной рукой, Сондерс принялся дергать застежки своего мешка.
— Оставь его в покое, Сондерс, и смотри на дорогу! — резко бросила Розали.
Ей и так было о чем подумать. Несомненный успех операции не радовал ее, ведь она знала, что все ее действия финансируются Толстоу… который по всем статьям является антихристом. И ей уж точно не хотелось разбираться с воинственным героизмом Сондерса.
— Сондерс, не вздумай снимать свой мешок, — продолжила она. — У меня для этого не то настроение. Оставь Шварца в покое, пусть волнуется о своей заднице.
На самом деле Джуди ерзал вовсе не из-за геморроя. Размышления о собственных успехах напомнили ему о том неприятном обстоятельстве, что достиг он всего этого за счет предательства. Джуди это ужасно не нравилось. Он восхищался Розали и знал, что только по ее рекомендации его согласились оставить в отряде. Не говоря уже о том, чтобы разрешить участвовать в акции.
— Он спас меня от пожизненного заключения, — говорила Розали, ходатайствуя перед начальством за Джуди. — То есть, если мы его выкинем, он отправится в тюрьму. К тому же, если он говорит правду, он может оказаться очень даже полезен. Позвольте мне присмотреть за ним. Я за него отвечаю.
Джуди прекрасно понимал, что Розали доверилась ему, а он собирается отплатить ей за доверие предательством. Ему было стыдно. Однако Джуди понимал, что Розали готовится совершить преступление, и намеревался остановить ее. Он не сомневался, что она действует исходя из собственного понимания правды и справедливости, но ведь все фанатики-убийцы в истории утверждали, что Бог на их стороне.
Розали хотела включить в команду также и Макса, но это было уже слишком. Всем казалось, что присутствие мегазвезды смешает планы операции. Охотники за автографами все испортят.
— Если он хочет вступить в наш отряд, — заявило руководство, — он может начать с самого низшего уровня, как и все остальные.
Розали понимала точку зрения командования. Террористические операции не входят в число светских мероприятий; любовникам и бойфрендам здесь не место. Но Максу понять это было трудно, и он начал горячиться.
— Но я ведь невероятно знаменит, черт возьми! — воскликнул он. — Масса людей готова на все, лишь бы уговорить меня участвовать в проекте.
— Макс, группа „Мать Земля“ — партизанская армия, а не ночной клуб Лос-Анджелеса и не кино. Наш рейтинг не вырастет оттого, что мы притащим с собой знаменитость.
Макс сказал, что понимает, но на самом деле просто поверить в это не мог. Он слишком долго жил в мире, где известность открывает все двери. В мире, где буквально любое дело, любой бизнес, любое мероприятие только выигрывает от участия знаменитостей.
— Ладно, ладно, — сказал он, стараясь не выдать обиду. — Я буду протирать штаны в Париже и маяться дурью. То есть заниматься своим привычным делом. Хотя именно это мне и нравится. Развлекаться, в смысле. Твоя миссия — спасать мир, а моя — развлекаться. Я просто хотел быть крутым. — Последовала пауза, а потом Макс не удержался и добавил: — Ты точно сказала им, что это я?
— Сказала, Макс, сказала.