Но она не сделала этого. Она была совершенно сражена. Юрген Тор был Зеленым богом. Человеком, в котором все защитники окружающей среды видели своего лидера и вдохновителя. Человека, способного противостоять мировым лидерам и делать свое дело. С самого детства Розали восхищалась Юргеном Тором больше, чем кем бы то ни было. Она, как и миллионы женщин, думала о том, каково это — заниматься с ним любовью. И она продолжала об этом думать. Он был самым сильным, самым привлекательным из всех знакомых ей мужчин и, несмотря на свою сомнительную репутацию, сражал наповал. Розали обычно не нравились крупные мужчины, но Юрген Тор был не просто большой, он был огромный.
Поэтому на выходные, вместо того чтобы поехать в Ирландию навестить бабушку и дедушку, как следовало бы, Розали отправилась с Тором на вертолете „Природы“ в его роскошный дом в Швейцарских Альпах. Дом, построенный на таком высоком утесе, что вокруг него все еще лежал снег, уже давно исчезнувший на окрестных горах.
Лестница с вертолетной площадки на крыше вела прямо в спальню Юргена, где над свечой подогревалась бутылка шнапса. Розали была потрясена. Эта комната была исполнена такого роскошного сладострастия, что от одного пребывания в ней любая монахиня стянула бы трусики. Комната занимала весь верхний этаж дома, и стены здесь были стеклянные. На триста шестьдесят градусов открывался вид на горный хребет. Огромная кипельно-белая кровать стояла словно скала в центре комнаты, приглашая заняться любовью на вершине мира.
— Я сюда немногих женщин привожу, ясно? — сказал тогда Юрген Тор. — Это особенное для меня место.
— Ничего удивительного, — ответила тогда Розали, благоговейно оглядываясь.
Юрген был мастером. Он обхватил Розали своими ручищами и, казалось, одними только поцелуями снял с нее одежду. По крайней мере, она не могла припомнить, чтобы он расстегивал на ней блузку, снимал ботинки или брюки, и все же через некоторое время она оказалась на огромной постели в одном белье, а Юрген Тор склонился над ней с улыбкой, стоя на коленях у кровати. Он и в таком положении был выше ее.
— Юрген, давай потихоньку, ладно?… У меня мало опыта в подобных делах.
— Может быть… у тебя это впервые? — нежно спросил Юрген.
Розали не ответила, и он понял, что угадал.
— Не нужно беспокоиться, — спокойно уверил он ее. — Для меня есть только одно удовольствие: доставить удовольствие женщине. Я занимаюсь любовью только для того, чтобы женщина была счастлива. Только для этого.
Он говорил правду. Ничто так не насыщает душу мужчины, как признание женщины в том, что у нее от восторга голова кругом и внизу все уже мокрое. Юрген понимал, что самое великое наслаждение из всех возможных состоит не в том, чтобы поддаться страсти, а в том, чтобы заставить другого человека раствориться в тебе. Вознести женщину на вершину блаженства и видеть, как она теряет над собой контроль. Видеть, как она парит между экстазом и отчаянием. Слышать ее мольбу. Вот это секс. Власть над задыхающейся партнершей заводила Юргена. Ему нравилось быть хозяином положения, когда и сильная женщина, и нервная девушка — а Розали являлась одновременно и тем и другим — отдает свое тело на милость его искусным рукам. Здесь таился источник его неиссякаемого возбуждения. Юрген был чувственным империалистом. Любой дурак в состоянии силой или подкупом сломить чужую волю, но заставить женщину умолять тебя сделать то, что ты сам хочешь, заставить ее подчиниться и удерживать ее в своей власти сколько тебе угодно — вот ради чего Юрген ложился в постель.
К Розали он отнесся особенно заботливо. Стон девственницы — это наивысшая награда. Лучшего доказательства сексуальной и духовной силы мужчины просто не существует. Помочь девственнице преодолеть боль и раствориться в ощущениях, доставить ей наслаждение — удовольствие ни с чем не сопоставимое.