– Хорошо, что вы помните. Постарайтесь зафиксировать детали, инспектор приедет через час. Я решил, что вам лучше сначала увидеться с родными. – Пациент никак не реагировал, продолжая пялиться в пустоту. – Они уже, наверное, ждут в холле. Я их встречу. – Тут пациент посмотрел на него. Стэрон ожидал какого-то вопроса, но тот лишь вновь промолчал.
Немного потоптавшись на месте, Стэрон вышел из палаты, прошел по коридору и, выйдя к посту, увидел, что медсестру за стойкой атакует вопросами толпа из четырех человек. Одна из двух женщин, молодая брюнетка, заметив доктора, бросилась к нему. Стэрон сразу узнал жену своего пациента, чьи влажные глаза, полные горя, ему приходилось видеть каждый раз, как он наведывался в палату, пока однажды не убедил остальных членов семьи, что девушке лучше оставаться дома. Горе оставило на лице миссис Дорвин свой отпечаток: взъерошенные черные волосы, круги под глазами и бледная кожа заметно состарили ее, хоть Стэрон и знал, что она на год младше своего мужа, а значит, ей не могло быть больше двадцати шести. Резким жестом руки остановив девушку, Стэрон громче, чем он думал, произнес:
– Опережая ваши вопросы, миссис Дорвин: да, мы перевели вашего мужа в другую палату и не сказали вам, так как хотели для начала убедиться, что он достаточно вменяем, и да, он очнулся и чувствует себя вполне удовлетворительно в его состоянии. – Встретив непонимающий взгляд, Стэрон поспешил объяснить: – Вернее сказать, учитывая степень тяжести травм, можно надеяться на очень оптимистичный прогноз…
– Где мой муж?!
Стэрон оглядел взволнованные лица вокруг, вперившие в него взгляды, снял очки и произнес в гробовой тишине:
– Для начала я должен предупредить вас, миссис Дорвин: ваш муж получил серьезную травму головы. – Остальные – девушка и два парня – подошли и обступили его полукругом. Все, затаив дыхание, слушали доктора. – Из-за этого, а также из-за пережитого стресса у вашего мужа развилась травматическая, а также, возможно, антероградная амнезия. Если говорить прямо, то ему очень повезло, так как органы и двигательные функции не были задеты, лишь внешний кожный покров и мышцы, но болевой шок, что он испытал, серьезно отразился на психике.
– То есть он ничего не помнит? – Вопрос прозвучал от мужчины в твидовом костюме, который вкупе с красивой внешностью придавал ему солидный вид обеспеченного человека. А то, как он держался рядом с блондинкой, которая, судя по схожим чертам лица, очевидно, являлась родственницей больного, говорило о том, что они, скорее всего, женаты или помолвлены, а значит, сам мужчина кровным родственником не являлся.
– Понимаете, мистер…
– Карвин Локкер. – Стэрон пожал протянутую руку, бросив мимолетный взгляд на швейцарские часы стоимостью в три его зарплаты. – Я зять больного. Мы с вами говорили по телефону.
– Ах да, точно. Так вот, мистер Локкер, амнезия Алекса в основном связана с событиями нападения: вашему шурину пришлось пережить нечто ужасное, и его мозг оградил его от этих событий. К сожалению, это распространенное явление в подобных случаях: мозг стирает травмирующие воспоминания во избежание стресса. К тому же у Алекса обширная черепно-мозговая травма, что лишь усугубляет ситуацию.
– Он нас узнает? Он помнит нас? – Стэрон, к удивлению для себя, еле сдержался, чтобы не улыбнуться: вопрос, заданный наивным тонким детским голоском, вкупе с миловидной внешностью вызывал лишь умиление этой феей. При этом миссис Локкер не выпускала из объятий руку мужа, а в голосе ее чувствовалось искреннее переживание за брата, что только добавляло ей очарования. Сделав серьезное лицо, Стэрон произнес как можно более деловито:
– Не могу сказать наверняка, миссис…
– Алиса.
– Не могу сказать наверняка, Алиса, но, скорее всего, да. Во всяком случае, вас, миссис Дорвин, он упоминал. – Женщина вздрогнула и взглянула Стэрону в глаза, готовая вот-вот разрыдаться. – Травма могла затронуть гиппокамп, однако, исходя из личного опыта, могу предположить, что в подобных случаях основной удар приходится на кору головного мозга, а значит, долговременные воспоминания не должны быть затронуты. Но ничего не могу утверждать наверняка.
– А кратковременные? – Голос худого мужчины с взъерошенными волосами прозвучал тихо, с нотками тревоги. Стэрон встретился взглядом с этим грустным человеком, от которого веяло холодом и меланхолией. – Насколько я знаю, также частое явление, когда при подобных травмах нарушаются ассоциативные связи, верно?
– Простите, а вы…
– Эспен Вансент – друг Алекса. – Стэрон ожидал, что тот протянет руку, но парень даже не шелохнулся. – Вместе заканчивали медицинский, – только и добавил он.
– Алекс Дорвин – врач?
– Фармацевт. Так что, доктор?
– Конечно, при подобных травмах возможны и такие последствия. Возможно, вы правы, но, пока он не пройдет психологическое обследование, ничего нельзя утверждать наверняка.
Эспен поджал губы и кивнул.
– А после вы, разумеется, направите его на терапию, которую порекомендует психолог.
Стэрон холодно улыбнулся. Как бы этот парень не пытался спрятаться под маской безразличия, дрожь в голосе выдавала его, но истинную цель этих странных расспросов Стэрон уловить не мог, да и не особо хотел.
– Поговорим об этом после, согласны? – Стэрон, не дожидаясь ответа, повернулся к миссис Дорвин и, видя весь ее ужас перед страхом грядущего, постарался изобразить искреннее сопереживание. – Хьюги, вас же так зовут? Ваш муж упоминал вас. Он сейчас переживает сильный шок, и ему важно избегать эмоциональных потрясений. Постарайтесь не говорить о нападении или о ранениях, по возможности избегайте негативных воспоминаний. Словом, меньше стресса, понимаете?
Все четверо посмотрели друг на друга и понимающе закивали.
– Хорошо, доктор.
Стэрон хотел было уже повернуться, но его окликнул мужчина, представившийся как Карвин Локкер.
– Доктор… Стэрон. Там внизу нас встретил человек в костюме и устроил допрос. Сказал, что ведет это дело. Вы не могли бы…
– В костюме? Это, наверное, Харди. Я вызвал его, не думал, что он так скоро приедет. И в костюме? Может, мы оторвали его от важного мероприятия?
– Нет, доктор, я знаю Харди Виннера. И всех полицейских в городе. Тот парень нездешний.
– Тогда… Даже не знаю. Может, кто-то из охраны приехал из-за взлома. У нас недавно третий этаж ограбили. Или, может, кого-то из разведки прислали?
– Может. В общем, если вы говорите, что Алексу сейчас лучше избегать неприятных моментов, не потолкуете с тем парнем, чтобы отложил свой допрос? Я всегда ратую за правосудие, но не думаю, что тот парень примет во внимание ваши слова об избегании стресса.
Стэрон ответил, чуть замешкавшись.
– Да, конечно. Скажу, как только он появится.
Стэрон повернулся и направился в палату, а через секунду услышал топот четырех пар ног, следующих за ним. Краем глаза он заметил в конце коридора приоткрытую дверь, но, не обратив внимания, вошел в палату и замер, увидев пустую кровать и валяющиеся на полу шприцы от капельниц.
Стэрон обернулся и наткнулся на лица, столь же озадаченные, как и он сам. Растолкав всех, не обращая внимания на вопросы, он вышел в коридор, огляделся и остановил свой взгляд на двери в конце коридора. Остальные, видимо, проследили за его взглядом, и теперь вся пятерка молча уставилась на приоткрытую дверь мужского туалета. Преодолев расстояние до двери в пару быстрых шагов, Стэрон остановился, осторожно взялся за ручку и со скрипом открыл дверь. В свете моргающих люминесцентных ламп он увидел своего пациента, стоящего к нему спиной, опершись руками о белую раковину. В отражении зеркала возвышалась гора запачканных красным бинтов в раковине. Стэрон шагнул вперед и остановился, увидев в отражении лицо своего пациента. Невольно возникла мысль, что еще секунда, и он сорвется на крик, полный боли и ужаса, или забьется в угол и тихо заплачет, бормоча себе под нос, что все это сон. И Стэрон не стал бы его осуждать. Лицо в отражении слабо походило на того белокурого счастливого юношу с фото: шрамы и соединяющие их швы, пересекающие друг друга, непропорционально натянутая кое-где кожа, грубо обросшая борода, которая не скрывала и половины этого безобразия, наоборот, выделяя белыми пробелами самые глубокие раны. Алекс Дорвин хватал ртом воздух, разглядывая каждый шрам, не отрывая взгляд от своего лица, даже когда Стэрон подошел к нему вплотную и положил руку на плечо, почувствовав ладонью, как все тело дрожит и пылает, словно в лихорадке. Он принялся отрицательно качать головой, а красные глаза наполнились влагой, и Стэрон уже было хотел вызвать медсестру, как вдруг увидел, как к ним из-за спины подходит жена пациента. Надрывающимся голосом она тихо окликнула мужа: