— Принеси мне самую длинную пику.
— Ладно.
— И красное одеяло.
— Ладно.
— Иди же.
Голиаф поднялся по лестнице, но на середине остановился.
— Хозяин… нельзя ли принести кусочек мяса для Смерти… не то
она на меня будет сердиться… Она все это на меня свалит… Она ведь
никогда ничего не забывает… и при первом случае…
— Пику и одеяло! — грозно прикрикнул на него Предсказатель.
Пока Голиаф, бормоча сквозь зубы проклятия, исполнял
приказание Морока, тот, приоткрыв дверь на двор, прислушивался.
— Вот пика и одеяло! — сказал великан, спускаясь с лестницы.
— Что ещё мне делать?
— Возвращайся в погреб, влезь в окно, и когда старик выбежит
из комнаты…
— Кто же заставит его выбежать?
— Это уж не твое дело… выбежит…
— А потом?
— Ты говоришь, лампа у окна?
— Да, на столе… рядом с мешком.
— Только что старик уйдет, открой окно, столкни лампу, и если
все последующее будет исполнено ловко и быстро… считай десять
флоринов своими… Хорошо запомнил, что надо сделать?
— Да, да!
— Девчонки так перепугаются шума и темноты, что онемеют от
страха.
— Будьте спокойны… волк превращался в лису, превратится и в
змею.
— Но это не все.
— Что же еще?
— Крыша сарая невысока… до слухового окна добраться легко… ты
возвратишься не в дверь.
— А в окно! Понимаю…
— И без всякого шума.
— Как змея вползу.
И великан ушел.
— Да… — сказал Морок после нескольких минут раздумья. —
Средство я придумал верное? Колебаться не след? Я — только темное,
слепое орудие… и какова цель этих приказов, мне неизвестно.
Однако, ввиду высокого положения того лица, которое отдало этот
приказ, несомненно, дело связано с интересами огромной важности,
интересами, — продолжал он после некоторого молчания, — которые
касаются чего-то очень большого… самого высокого в этом мире!
Однако я не могу понять, каким образом могут быть причастны к этим
интересам эти девчонки… почти нищие… и этот жалкий солдат… Но мне
нет до них дела, — прибавил он смиренно. — Я — только рука,
которая должна исполнять… Дело головы размышлять, приказывать и
отвечать за то, что она делает.
Вскоре Предсказатель вышел из сарая, захватив красное одеяло,
и направился к маленькой конюшне Весельчака; ветхая дверь была еле
заперта на щеколду.
При виде чужого Угрюм бросился на него, но его зубы встретили
железный набедренник; несмотря на укусы собаки, Предсказатель взял
Весельчака за повод и, закутав его голову одеялом, вывел из
конюшни. Затем он заставил лошадь войти в сарай, где помещался его
зверинец и затворил дверь.
10. НЕОЖИДАННОСТЬ
Окончив чтение дневника отца, сироты довольно долго сидели,
погруженные в немую, грустную думу, не сводя глаз с пожелтевших от
времени листков.