В эту минуту тигр Иуда, к которому Морок стоял спиной, сделал
громадный прыжок в своей клетке и, как бы ревнуя хозяина за то
внимание, которое было оказано пантере, испустил глухой рев.
Подняв голову, тигр обнаружил треугольную страшную пасть и широкую
грудь, где грязновато-белый цвет смешивался с медно-красным,
испещренным черными полосами. Его хвост, похожий на большую
красноватую змею с черными кольцами, то прилегал вплотную к бокам,
то медленно и равномерно ударял по ним. Зеленоватые, блестящие,
прозрачные глаза остановились на Мороке. Но так сильно было
влияние на зверя этого человека, что тигр тотчас же перестал
ворчать, как бы испугавшись своей смелости, хотя дыхание его
осталось шумным и учащенным.
Морок обернулся к нему и несколько минут не сводил с него
глаз.
Избавившись от влияния взгляда хозяина, пантера тем временем
снова забилась в угол.
В это время раздался прерывистый и резкий треск в клетке
льва. Казалось, он разгрызает что-то громадное и очень твердое.
Это привлекло внимание Морока. Оставив тигра, он перешел к клетке
Каина. Здесь виден был только чудовищный изжелта-рыжеватый круп
льва. Задние лапы его были поджаты, грива закрывала голову, и
только по напряжению и трепету мускулов, по изогнутости хребта
можно было догадаться, что лев делал какие-то яростные усилия
пастью и передними лапами.
Предсказатель взволнованно приблизился к клетке, опасаясь,
что, несмотря на его запрещение, Голиаф дал погрызть льву какую-
нибудь кость… Чтобы убедиться в этом, он коротко и твердо позвал:
— Каин!
Каин не изменил положения.
— Каин… сюда! — крикнул Морок громче.
Напрасно. Лев не оборачивался, и треск продолжался.
— Каин… сюда! — в третий раз крикнул Предсказатель, но при
этом тронул раскаленным железом бедро зверя.
Едва легкая струйка дыма пробежала по рыжей шкуре льва, как
он с необыкновенной быстротой повернулся и бросился к решетке, но
не ползком, а в один прыжок, грозно и величественно.
Морок стоял у угла клетки. Каин, чтобы очутиться лицом к
хозяину, в бешенстве повернулся к нему в профиль и, прислонясь к
решетке, протянул сквозь её перекладины громадную лапу с
напряженными мускулами и не тоньше, чем бедро Голиафа.
— Ложись, Каин! — сказал Морок, приблизившись.
Лев не слушался. Его приподнятые от злости губы открывали
такие же громадные длинные, острые клыки, как клыки кабана.
Морок дотронулся раскаленным железом до губ Каина… От острой
боли и внезапного окрика хозяина лев глухо заворчал, не смея
зареветь, и всей тяжестью своего грузного тела рухнул на землю с
выражением покорности и испуга.
Предсказатель снял фонарь, чтобы рассмотреть, что грыз Каин:
это была доска из пола клетки, которую льву удалось выломать и
которую он принялся грызть, чтобы чем-нибудь заглушить голод.
Некоторое время в зверинце царствовало глубокое молчание.
Морок прохаживался между клетками, вглядываясь в зверей
внимательно и задумчиво, как бы не решаясь, кому из них отдать
преимущество. Время от времени он прислушивался у двери сарая к
тому, что происходило во дворе.
Наконец дверь отворилась, и вошел Голиаф. С него ручьем
лилась вода.
— Ну что? — спросил Предсказатель.