– Эм, ты забыла ключи, – кричит за баром Шон.
Делаю резкий разворот и возвращаюсь назад.
Связка ждёт меня на деревянной столешнице, рядом с ней пончик.
– Ты не ела, – продолжая заниматься барной картой, не глядя, говорит он.
– Следишь за мной? – улыбаюсь, сгребая всё, что рядом с ключами.
– Забочусь о твоей будущей язве.
– Как мило, – хихикаю, отклоняясь назад. – До завтра.
– Ал тебя встретит?
– Нет, ещё светло.
– Ладно, я буду следить за тобой.
Частично открыв дверь, над которой оживился колокольчик, поворачиваю голову в сторону Шона.
– Ты мне угрожаешь, Шон Морган? – шутливо интересуюсь я.
Подняв голову, он лучезарно улыбается, как будто что-то задумал. Понимаю, что сейчас лучший момент делать ноги.
– Я уже ушла, – не дожидаясь ответа, сообщаю я.
Слышу: «До завтра», когда закрывается дверь. Несмотря на загруженный день, не могу перестать улыбаться, ведь в руках сладкий подарок. Но как только делаю шаг, моя улыбка плавно сползает, зато ускоряется пульс, из-за которого становится невыносимо душно.
Фонарный столб, на который бедром упирается Эйден, может посмеяться над выражением моего лица, которое вытянулось за секунду. Едва держу стаканчик и пончик, рядом с которым сжимаю ключи. Холодное остриё впивается в ладонь, заставляя сознание вернуться на положенное место. Ведро ледяной воды на голову вовсе не помешало бы, но, скорей всего, таковым стал Эйден. Парень отлипает от столба и направляется в мою сторону, пока я застыла. Но мне чудесным образом удаётся вспомнить родную речь.
– Что ты тут делаешь?
– Пришёл к тебе.
Эйден останавливается напротив, легко заставляя перевернуться всему содержимому внутри. Отсутствие пищи в организме лишь подкрепляет подобное рвение, выворачивая пустой желудок наружу.
– Я не понимаю тебя.
Немного приподняв уголки губ, он кажется сбитым с толку и растерянным.
– Я тоже себя не понимаю.
– Откуда ты узнал, где я работаю?
– Спросил в кафе, где видел первый раз.
Сую ключи в сумку, коробочка с пончиком отправляется туда же. Это получается сделать с трудом, потому что руки дрожат. Пока Эйден наблюдает за мной, я прикладываю ладонь ко лбу и выдыхаю.
– Я запуталась, не понимаю, чего ты хочешь. Сначала ты позволяешь мне лечь в свою кровать, потом говоришь, что между нами ничего не может быть, не соглашаешься на моё предложение быть друзьями, но вдруг резко передумываешь, предлагая дружбу, ещё дальше целуешь, а после говоришь, что на этом всё. Если составлять логическую цепочку, то сейчас ты должен предложить что-то ещё.
– Это тяжело, Эмма.
– Что?
– Быть близко и далеко от тебя. Честно, я не знаю, зачем сейчас стою тут.
– Тогда тебе лучше уйти.
Делаю шаг в сторону, но ладонь парня моментально возникает на запястье. Смотрю на руку, которую он удерживает. Словно понимая мои мысли и свою ошибку, Эйден отпускает и говорит:
– Извини.
Киваю и направляюсь дальше, хотя отчаянно желаю вернуться и остаться без ног на некоторое время, чтобы не иметь возможности уйти. Сейчас за меня говорит чувство достоинства и гордости, не позволяющие вновь поддаться. Алестер мог бы убить меня ещё в первый раз, и у него получилось сказать всё взглядом. Он, как и Жак, часто говорит мне быть той, кем быть не хочется, но иногда необходимо. Это глупо – не делать первый шаг, пытаясь набить себе цену. За таким отношением можно упустить что-то важное. Я далеко не смелая, но по какой-то неведомой причине, несколько раз пыталась добиться хотя бы чего-то от Эйдена.
– Эмма, – зовёт он, когда нас разделяет несколько футов.
Не пытаюсь бороться с собой, останавливаясь и поворачиваясь. Эйден качает головой. Он вздыхает и расставляет руки в разные стороны, несколько секунд смотря в сторону.
– Я не знаю, как правильно и что должен делать. Я поступаю так, как хочу, чтобы относились ко мне. Я не хотел прилететь сюда и отвлекаться. Я хотел добиться желаемого, чтобы идти дальше.
– Что мешает?
– Ты.
Вяло и коротко улыбаюсь, и Эйден замечает это.
– Я не мешаю тебе.
– Я знаю, что ты есть и не могу сосредоточиться.
– И что ты мне предлагаешь? Мы даже не видимся.
– Мы не видимся, но я вижу тебя.
– Этот разговор зашёл в тупик.
– Как и предыдущие.
Эйден мешкается. Он продолжает стоять на месте так же, как и я. Решаюсь первой прервать молчание и покинуть лабиринт, из которого мы никак не найдём выход. Но никаких слов не находится. В итоге, просто разворачиваюсь и направляюсь дальше, оставляя его наедине с самим собой. Вряд ли я могу и хочу быть с человеком, который сомневается и не знает, чего хочет.
Мои шаги неторопливые, я спокойно бреду в сторону квартиры, наслаждаясь поздними лучами солнца, почти скрывшегося за горизонтом. Тёплый ветер обдувает лицо, и я снимаю резинку с волос, освобождаясь от оков. За день от хвостика ужасно устаёшь, поэтому каждый раз покидая кафе, я сразу стягиваю резинку и позволяю локонам насладиться желанной свободой. Сквозняк играючи теребит их и приподнимает с новым порывом легкого ветра, как и рукава рубашки, которые напоминают колокольчик и благодаря прозрачности, открывают руки. Остальная часть рубашки остаётся закрытой, я не привыкла выставлять тело напоказ.
Проходит несколько минут, как перед лицом возникает рожок мороженого, из-за которого чуть ли не спотыкаюсь на ровном месте. Взгляд скользит по руке и натыкается на Эйдена.
– Бери, – говорит он.
Вздохнув, позволяю улыбке поднять уголки губ и принять его жест.
– Будешь проследовать меня? – спрашиваю я, открывая упаковку клубничного мороженого.
– Нет, провожу домой.
– Если я не иду домой?
– Провожу туда, куда ты идёшь.
– Если я иду, чтобы побыть одна?
– Я оставлю тебя там, где ты хочешь побыть одна.
– Тогда тебе стоит свернуть, потому что я хочу перейти дорогу.
– Твой дом в другой стороне, – напоминает Эйден.
– Да, но я предпочитаю идти по набережной, там красиво.
– Хорошо, – улыбается парень.
Сделав несколько шагов, он жмёт кнопку светофора и смотрит на тот, что на противоположной стороне. И какого же его удивление, когда поток людей следует, не дожидаясь чуда. Это делаю и я.
– Белый? – догоняя, интересуется он.
– А какой?
– Зелёный.
– Зелёный? – переспрашиваю я. – Даже если предполагать, что у тебя дальтонизм, ты не мог перепутать белый и зелёный. Для тебя он должен быть серым.
– Я с Нью-Йорка, – сообщает Эйден. – У нас зелёный.
– Это многое объясняет, – с улыбкой, киваю я. – У нас белый и красный.
– Буду знать.
– Как ты ходишь в университет?
– Обычно нас проклинают и называют идиотами, – смеётся парень, потерев затылок.
– Ты переехал с Америки?
– Нас перевели.
– Почему?
– Потому что прошли отбор.
– Хоккей?
Эйден выгибает бровь и смотрит на меня, но лучше бы он смотрел вперёд, потому что нам в лоб следует неплохое количество людей. Он пойдёт по головам или же собьёт кого-то.
– Откуда знаешь?
Пожимаю плечами.
– Фил сказал.
– Фил?
– Он узнал, у кого мы были в квартире.
– Ладно, я всё равно не знаю, кто это.
– Ты в команде?
– Типа того, – кивает Эйден.
Он едва не сбивает женщину, но тут же извиняется и получает её улыбку. Когда парень смотрит вперёд, решаюсь продолжить разговор.
– Что это должно означать?
– Кажется, наш отбор не закончится никогда. У тренера высокие стандарты, он может убрать в любой момент. Но пока да.
– И Картер с Рэном тоже с тобой?
– Да.
– Я имею в виду, переехали из Нью-Йорка.
– Из Миннесоты, первый курс мы отучились там.
– А остальные?
– Выбрали только нас троих.
– Каким образом?
– Прилетал спонсор от вашего университета и смотрел матчи.
– Почему вас не слышно?
– В каком плане?
Занимаю лавочку ближе к воде и не забываю про мороженое, от которого осталась половина так же, как и от рожка, что находится в руках Эйдена. Плюс, у меня ещё остался коктейль.
Парень садится рядом, но между нами есть расстояние, конечно, третий человек в него не поместится, но оно имеет место быть. Мне почему-то комфортно при таком положении, хотя, трудно говорить, что мне вообще было не уютно в компании Эйдена. Рядом с ним я чувствую себя спокойно. Хотя, моё спокойствие подталкивает меня на безумие.