– Шуази! И вы, уважаемая Диба, – окликнул девочек Обадэй. – Послушайте, Шуази… То есть, я хотел сказать, Занна. Пойдемте скорее! У вас еще будет время полюбоваться этими чудесными зданиями…
И подруги снова поплелись за игольчатым модельером, а следом послушно запрыгал кефирный пакетик.
– Скажите, а нам долго идти? – спросила Занна. – Это не опасно?
– Не опасно? Гм-м… Это как посмотреть… Что можно понимать под словом «опасно»? Вот кухонный нож, например, – он опасен? А русская рулетка опасна? А мышьяк – как, по-вашему, он опасен? – Всякий раз, произнося слово, производное от «опасности», он шевелил пальцами в воздухе, как бы ставя кавычки. – В общем, все зависит от нашей точки зрения. От ракурса, одним словом.
Девочки беспокойно переглянулись.
– Да-а… – неуверенно произнесла Занна.
– А вот я не думаю, что это зависит от вашего, как вы его назвали, ракурса, – сказала Диба. – Я считаю, что все, что вы тут нам перечислили, просто опасно, и все тут. И нечего тут изображать перед нами вот это… – И она повторила его закавычивающий жест.
– Вот если бы мы тщательно спланировали все заранее, если б отправили сообщение куда следует, – продолжал Обадэй, не слушая ее, – может быть, пригласили бы специалиста-гностехника, чтобы он как следует проверил последнюю информацию, касающуюся нашего маршрута в Андернете – то есть, как вы понимаете, в Подсети, – н-да… если б, куда бы мы ни пришли, на ночевку останавливались в безопасном месте, у друзей, ну, тогда это было бы совершенно безопасно. Вот именно – достаточно безопасно. Безопасновато, я бы сказал. Но вот если б мы не продумали все заранее наперед, если б свернули не в нужную сторону и попали бы не туда, где нас с нетерпением ждут, а, скажем, в Фантомбург, или если встретили бы на пути саблезубых обезьян, или попали бы в местность, где водятся бешеные дома, или, не дай господи, наткнулись бы на стадо жирафов…
Он боязливо поежился, рассеянно поднял руку вверх и прикоснулся кончиками пальцев к булавкам и иголкам на голове.
– Но нет, во-первых, мы идем не пешком. Во-вторых, собираемся добраться до места назначения сегодня же. Это ведь… в общем, это даже нельзя назвать особым случаем, это гораздо, неизмеримо выше, чем просто особый случай, не так ли? Нам ведь надо доставить вас к предсказителям как можно скорее – раз! И как можно более безопасным способом – два!
Они свернули в какой-то глухой переулок, застроенный кирпичными зданиями на сваях. Там была еще ветряная мельница, сделанная из старого вертолета, боком водруженного на железобетонное основание. Скул остановился и поднял руку. Потом он (а может, она, кто тут разберет) жестом пригласил их под навес, на котором красовалась очень знакомая табличка.
Девочки остановились. Кефирная картонка с разбегу ткнулась в Дибину ногу и громко пискнула.
– А теперь, – сказал Обадэй, – нам остается только ждать.
– А чего ждать? Неужели автобуса? – удивленно спросила Занна.
11. Общественный транспорт
– Понимаю! – с готовностью воскликнул Обадэй. – Трудно поверить. Но тем не менее. Полагаю, нам ничего не остается.
Занна с Дибой переглянулись. Они без слов поняли друг друга, обменявшись выразительными взглядами и движением бровей: «Какой тут еще может быть автобус?» – «Не знаю, не знаю…»
– Чем заплатить за проезд у меня есть, – сказал Обадэй. – У нас, как правило, зайцев не высаживают, но по традиции каждый платит, сколько может.
Скоро на остановке к ним присоединились пожилая женщина в униформе службы береговой охраны и еще какая-то громадная, неуклюжая особа в нарядном платье. Занна с Дибой изо всех сил старались не смотреть в ее сторону. Дело в том, что это была громадная лобстерша, которая нетвердо стояла на двух коротких ногах и без остановки щелкала своими жуткими клешнями.
Обадэй посмотрел на часы, прислонился к столбу и, чтобы скоротать время, углубился в чтение своего рукава. Девочки рассеянно поглядывали в небо. Над крышами домов показался кусочек светящегося бублика, который выдавал себя за солнце. Под облаками сновали веселые компании скворцов, голубей, ворон и прочих пернатых, и летали они здесь как-то более организованно, чем можно было наблюдать в Лондоне.
– Смотри, – протянула руку Занна.
В небе показались еще какие-то птицы, немного знакомые девочкам по картинкам, что-то вроде цапель или огромных грифов. В небе летало еще какое-то существо, совсем не похожее на птицу; может, это было и не существо вовсе. Оно вдруг громко каркнуло и куда-то пропало.
– Ну что, – прошептала Диба, постукивая пальцем по стойке автобусной остановки, – как ты думаешь, что за нами сейчас придет?
– Не знаю, – ответила Занна.
– Караван верблюдов?
– Или пароход.
– Или карета, как за Золушкой?
– Или русские сани.
Но улыбки сразу сбежали с лиц подружек, когда вдруг откуда-то послышалось знакомое урчание автомобильного двигателя. Из-за угла вывернул обыкновенный двухъярусный автобус красного цвета.
– Ну надо же… – пробормотала Диба.
– Настоящий автобус, – закончила Занна.
Обадэй Финг так и сиял от удовольствия.
– Ну разве это не чудесно! – повторял он.
Внешне автобус выглядел так, будто только что побывал в аварии: стекла кое-где потрескались, на боках множество вмятин. Вместо номера у него болтался какой-то непонятный знак, то ли нарисованный от руки рулон бумаги, то ли просто случайный узор. Это был старинный «рутмастер», с открытой площадкой в задней части и отдельной кабиной впереди для шофера – в Лондоне эта модель давным-давно отслужила свой век и была списана вчистую.
За рулем автобуса сидела женщина в истрепанной униформе и темных очках.
– Это наш кормчий, – сказал Обадэй. – А вместе с ней и один из лучших наших нонлондонских бойцов. Защитник, так сказать, нашего транзита, священный воитель транспорта.
– Доброе утро, – широко улыбнулся мужчина, спрыгивая с подножки транспортного средства.
– Кондуктор автобуса, – прошептал Обадэй.
Кондуктор был облачен в старинную униформу Лондонской транспортной службы. Во многих местах она была порвана, зашита, снова порвана и снова зашита, но была чисто выстирана, хотя кое-где и виднелись пятна и какие-то подпалины. На груди у него на ремне свисала какая-то хитрая штуковина, по которой он непрерывно барабанил пальцами. Кроме этого на шее висели бусы и несколько амулетов, а на кожаном поясе болталась полицейская дубинка.
– Миссис Жажаба, – сказал кондуктор, снимая фуражку и кланяясь пожилой женщине. – Очень, очень приятно, как всегда. Снова на станцию Манифест? А вы, мадам? – Он вежливо наклонил голову в сторону лобстерши. – Молчите, я попробую угадать… До эстуария? Не забудьте, у вас там пересадка! Пожалуйста, прошу вас, проходите. А вы, сэр… – Он повернулся к Обадэю.
– А вот этого я вовсе не обязан… не могу вам сказать, – запинаясь, проговорил Обадэй. – Не скрою, это для меня большая честь, высокая, так сказать, но не могу, я очень испытываю и весь охвачен! От имени всего Нонлондона…
– Ну хорошо, хорошо… – В голосе человека в униформе зазвучали нотки вежливой скуки. – Это очень любезно с вашей стороны. Позвольте узнать, до какой станции вы едете?
– Я – Обадэй Финг, а это мой коллега Скул. Эту юную леди зовут Диба, а вот это, – и он простер руку в сторону Занны, – это и есть истинная причина нашего путешествия. Я полагаю, ваш маршрут проходит через Бегающий мост?
Обадэй сунул руку в карман, порылся и вытащил горсть денег. Тут были французские франки, и немецкие марки, и старинные банкноты английских фунтов стерлингов, и еще какие-то разноцветные бумажки – такие деньги Занна с Дибой видели впервые.
– У одной из наших юных спутниц билет уже есть.
Занна молча протянула свой проездной билет.
– Перед вами… – торжественно произнес Обадэй.
– Шуази, – прошептал изумленный кондуктор.
Он осторожно, двумя пальцами, взялся за кончик билета и принялся внимательно его рассматривать.