Заведующей канцелярией вовсе не показалось, что это хорошо. Трудно чувствовать свою незаменимость, когда Ребекка Мартинссон так легко обходится без секретаря. Она начала тихонько мстить, передавая Ребекке по три уголовных дела в неделю. И двух было бы более чем достаточно.
Ребекка молчала и не жаловалась.
Главный прокурор Альф Бьёрнфут не любил конфликтов. Он знал, что в его округе правят секретари под руководством заведующей канцелярией. Ему нравилось, что Ребекка Мартинссон не жалуется, и сам он все чаще находил повод работать в Кируне, а не в Йелливаре. Прокурор побарабанил пальцами по чашке. Кофе был очень вкусный. С другой стороны, он не хотел, чтобы Ребекка легла костьми на работе. Ему хотелось, чтобы она чувствовала себя комфортно — и оставалась на этом месте.
— Ты много работаешь, — сказал Альф.
Ребекка вздохнула и откинулась на стуле. Сбросила туфли.
— Я привыкла так работать, — сказала она. — Не стоит за меня волноваться. Моя проблема не в этом.
— Я знаю, но…
— У меня нет детей. Нет семьи. Даже комнатных растений дома нет. Я люблю много работать. Предоставь мне такую возможность.
Альф Бьёрнфут пожал плечами. Он испытывал некоторое облегчение — во всяком случае, он честно предпринял попытку ее урезонить.
Ребекка отхлебнула глоток кофе и подумала о Монсе Веннгрене. В адвокатском бюро принято было работать до полного изнеможения. Но ее это устраивало, у нее все равно не было ничего другого. «Я просто сумасшедшая, — подумала Ребекка. — Могла просидеть за столом всю ночь ради его краткого „хорошо“ или легкого одобрительного кивка. Не думать о нем», — приказала она себе.
— А ты сам что тут сегодня делаешь? — спросила она.
Альф Бьёрнфут рассказал о женщине, которую обнаружили в будке.
— По-моему, ничего странного, что об ее исчезновении еще не заявили, — проговорила Ребекка. — Если кто-то убил свою женщину, то сейчас он сидит и вовсю заливает горе водкой, плачет и жалеет самого себя. А никто другой пока не обнаружил ее отсутствие.
— Может быть, и так.
В дверь постучали, и через секунду в комнату просунулась голова инспектора полиции Анны-Марии Меллы.
— А, вот ты где! — радостно приветствовала она главного прокурора. — Все уже собрались, начинаем летучку. Ты тоже пойдешь?
Последнее относилось к Мартинссон.
Ребекка покачала головой. Они с Анной-Марией иногда сталкивались в коридорах. Здоровались, но толком не общались. Анна-Мария Мелла и ее коллега Свен-Эрик Стольнакке оказались на месте, когда у нее начался острый психоз. Свен-Эрик держал ее до приезда «Скорой помощи». Иногда она думает об этом — что кто-то держал ее. От этого чуть теплеет на душе.
Но разговаривать с ними Ребекке сложно. Да и что она сказала бы?
Собираясь уезжать с работы, она поначалу подходила к окну и смотрела на парковку. Иногда видела там Анну-Марию Меллу или Свена-Эрика Стольнакке. И задерживалась в кабинете, пока они не исчезали из виду.
— Что новенького? — спросил Альф Бьёрнфут.
— Ничего с тех пор, как мы в последний раз беседовали по телефону, — ответила Анна-Мария. — Никто ничего не видел. Установить личность пока не удалось.
— Можно мне взглянуть на нее? — проговорил Альф и протянул руку.
Анна-Мария протянула ему фотографию убитой женщины.
— Мне кажется, я ее знаю, — пробормотал Бьёрнфут.
— Можно мне? — спросила Ребекка.
Альф передал снимок и посмотрел на Ребекку.
Она была в джинсах и джемпере. Он никогда не видел ее в таком виде с начала их совместной работы.