Нужно искать. Искать людей, которые знают больше, чувствуют глубже, но идут в том же направлении. Их не может не быть. Должен же Господь, любящий и сотворивший нас, просвещать своих чад, приоткрывать кому-то свой замысел. У любого творца должны быть избранные, которые не только Любят и Верят, но и понимают Его Замысел и несут его людям. Должны быть Избранные. Мне казалось, что должны собраться вместе здоровые и счастливые, чтобы делится с другими своей Любовью. Эдакая нематериальная гуманитарная помощь. А вот собрать больных и несчастных – и изменить их, и сделать их несущими свет, такая задача под силу только отмеченному Господом.
Ваши Книги попали мне в руки в начале весны 2005 года.
Лицо автора показалось очень знакомым, пыталась вспомнить, откуда я его знаю. По возрасту – мой ровесник. Среди моих одноклассников много врачей, но в Питере – никого. Пожала плечами – показалось.
Названия заинтересовали в большей степени, чем обещание исцеления, так как считала себя вполне здоровым человеком. Книги, касающиеся исцеления конкретных болезней, пропустила, взяла:
– «Творение мира» (два томика),
– «Человек и Вселенная»,
– «Преодоление старения»,
– «Исцеление души»,
– «Единение сердец наших».
Начала читать «Человек и Вселенная». Было интересно, но многое не понятно. Так как лечиться не собиралась, письма пропускала. Пропускала их еще и потому, что меня сначала покоробил восторженный тон обращений пациентов к Доктору. «Не сотвори себе кумира», – вбито в сознание крепко. И все же именно это и заставило начать читать письма – ведь чем-то заслужил этот Доктор такое к себе отношение! Не массовый же это психоз? Читала и понимала, что, если бы Доктор спас меня или моих детей, я бы еще и не такое написала. Но неужели это все – правда? Мироощущение подсказывало: здесь нет пути, который не стоит того, чтобы его пройти.
Первое потрясение – проповеди. Слышу их в моем Храме. Почему церковники не научились говорить с людьми также просто, на доступном всем языке? Потому что это лишило бы их ореола загадочности и влияния? Или просто потому, что они не знают мирской жизни и не хотят ее знать? Или, служа Господу, они забыли, что служат людям? Я думаю, что, не имея опыта земной Любви, они не могут одухотворить любовью к людям свои «читки». Ваши проповеди дышат Любовью и болью за всех, кто уже пришел и еще не пришел к Вам. А где Любовь – там Истина.
Сначала читала книги выборочно: не поняла что-то в одной, ищу в другой. Увлекаюсь, зачитываюсь, перепрыгиваю. Захотелось прочитать все в спокойной обстановке.
Уезжала в деревню на пару недель в начале лета. Погода была ужасная, лили дожди, и я, наконец, спокойно и вдумчиво могла почитать. Деревня наша хороша тем, что там не ловит сотовый, радио и телевизор. Только немного музыки, очень спокойной и ласковой. И книги. И что-то начало вырисовываться, учение стало приобретать очертания, и укладываться в сознании, и ложиться на душу.
Я еще не чувствовала энергии, идущей от книг. Но чувствовала, что в них Истина, не вся, не окончательная, но уже – направление движения.
Вдруг мы оказались в эпицентре стихии. Над деревней промчались подряд, с разницей в два дня, два урагана, которых местные жители просто никогда раньше не видели. Первый длился минут пятнадцать, было очень страшно, казалось, что страшнее уже быть не может. Небо почернело, ветер дул с необыкновенной силой, бросая в окна потоки дождя и градины величиной с горошину. Пострадали деревья, линии электропередач, стекла, попадали заборы. У соседа срезало параллельно земле забор на бетонных столбах. Мой, ветхий заборчик, устоял.
Через два дня все повторилось с удвоенной силой, а градины были уже величиной с вишню. Потом соседка сказала, что думала, будто наступил конец света. Мне такая мысль в голову не приходила, но ужас заставил меня отложить Вашу книгу. Я встала перед иконкой и начала молиться. Я умоляла Господа спасти нашу деревню – самую красивую в мире, и ее жителей – плутоватых, но добродушных и работящих. Стихия бушевала минут тридцать. Такое впечатление, что, чем искренне и более страстно я молилась, тем слабее становился ураган. Когда все стихло, и жители выбежали на улицу, картина была удручающая. Снесенные крыши, заборы (те, что еще не были снесены накануне), сарайчики, поврежденные машины. Потом в лесу мы наткнулись на следы стихии – свежие, крепкие, здоровые сосны срезаны посредине, как ножом. Мой домишко, из самых стареньких, пострадал меньше всех.
В тот вечер, читая перед сном «Творение мира», я впервые что-то ощутила. Я почувствовала свое сердце – оно было большим и било по ребрам. «Волнения дня», — решила я и уснула, положив книгу на грудь.
В эту ночь я не просыпалась от посвиста в груди. Бронхит куда-то ушел.
«Деревенский воздух», — решила я. Но какая-то смутная догадка забрезжила, и я стала на ночь ставить на буклет из книги стаканчик с водой. До систематических занятий было еще далеко. До этих пор я воспринимала книги как чисто мировоззренческие, после этого появился и «шкурный» интерес. Дело в том, что «Преодоление старения» изменило мое отношение к себе и своему здоровью. Оказалось, что я, считая себя абсолютно здоровой, воспринимала как возрастную норму многие досадные мелочи, с которыми привыкла жить, не обращая внимания. Оказывается, норма – это жизнь без болезней вообще. Здорово! Но хватит ли у меня терпения лечить болезни, которые почти не мешают жить? Петух-то не клюнул… И второе сомнение: имею ли я право пользоваться Энергией Сотворения, расходуя ее, ослабленную, на себя, когда вокруг столько тяжело больных людей?
Нет. Мне еще рано. Я еще не все книги прочитала, еще не поняла суть лечения. А пока попью водичку.
Вскоре, в лесу, меня укусила мошка. Это такая зловредная маленькая муха, от которой опухает и болит место укуса. За неделю до этого мошка укусила сестренку, лицо вспухло, как подушка. Лечили народными средствами – прикладывали запаренный капустный лист. На третий день опухоль у сестры начала спадать. Придя из леса и обнаружив, что мошка ужалила меня в веко (караул, завтра на работу!), я с сожалением обнаружила стаканчик пустым, однако на дне было несколько капель. Хватило помочить ватку. Приложила на веко, а водичку снова налила и поставила на буклет. Утром была удивлена и обрадована – веко припухло почти незаметно, глаз не заплыл вообще. Еще денек прикладывала пару раз минут на 10 смоченную ватку, да и забыла об укусе.
Доверие к лечению потихоньку росло. Купила остальные книги (все 14, не знаю, может быть, их уже больше и я что-то пропустила?), попыталась выстроить их в хронологическом порядке. И только «Заочное лечение» откладывала на потом. Все лето я только читала и пила понемногу водичку. Когда прочла внимательно все по первому кругу, позволила себе открыть «Заочное лечение».
В конце августа на работе случилась беда: тяжело заболел человек, которого мы все очень любим. Первая неделя в реанимации положительных улучшений не принесла, и это притом, что лучшие врачи делали все, что только может современная медицина. Наши медики (мы по работе связаны с медициной, и у нас есть свои отличные врачи), которые все время следили за ходом лечения, мрачнели с каждым днем. Женщины плакали и бегали в церковь. Надежда таяла, и мы с другом самовольно, хватаясь за соломинку, вложили фотографию больного в книгу «Сердце и сосуды». И дружно, не сговариваясь, «визуализировали» одну и ту же картинку: наш бывший больной идет к нам навстречу, а мы стоим на крыльце и улыбаемся. И, когда он пошел на поправку, я долго боялась убрать фотографию из книги. Ему об этом мы, конечно, не сказали, но позже, когда опасность миновала, он обмолвился, что врачи сильно удивлялись, что он выкарабкался.