– Почему слишком поздно?
– Это неважно.
Она бросила сумку на стол и начала расстегивать пуговицы дождевика. Мейсон шагнул к столу, поднял сумку, прикинул ее вес.
– А куда подевался пистолет, который вы носили с собой?
На лице Джулии отразилось удивление.
– А что, его там нет?
– Послушайте, если хотите играть со мной в эти глупые игры, это ваше право, но Ренволд Браунли застрелен этой ночью женщиной в белом дождевике, которая водит «шевроле». Я думаю, полиция располагает описанием автомобиля. А теперь скажите, вы хотите, чтобы я попытался вас спасти, или предпочитаете уйти в несознанку?
Пока Джулия Браннер раздумчиво смотрела на него, Стелла Кенвуд не выдержала.
– Ох, Джулия! Я знала, что ты это сделаешь! – И разрыдалась.
Мейсон поймал вызывающий взгляд Джулии Браннер.
– Рассказывайте.
– Почему я должна что-то вам рассказывать? – ее голос переполняла горечь.
– Я могу вам помочь.
– Вы могли мне помочь, но получилось у вас не очень, а теперь слишком поздно.
– Почему слишком поздно?
– Вы знаете… Но я не пойму, как вы узнали.
В голосе Мейсона послышалось нетерпение:
– Слушайте меня, вы двое. Секунды дороги, а вы лепечете что-то невнятное. Заканчивайте и перейдем к делу. Я собираюсь вам помочь, Джулия.
– Почему? – спросила она. – Денег у меня нет, наскребу разве что сто пятьдесят долларов.
Стелла Кенвуд приподнялась со стула.
– У меня есть двести. Можешь их взять, Джулия.
– Давайте сейчас забудем о деньгах, – отрезал Мейсон. – Я собираюсь вам помочь, Джулия, но я должен знать, что произошло. Я полагаю, многое можно сказать в вашу пользу, несмотря на то, что вы сделали. Браунли был абсолютно безжалостным человеком и начисто лишен угрызений совести. Он состряпал обвинение в непредумышленном убийстве, которое висело над вами многие годы. Он лишил вас семейного счастья и не дал вам даже ломаного гроша. Вам пришлось зарабатывать себе на жизнь. Можно долго говорить о том, каким трудом вам все давалось, но сейчас мне надо знать, что произошло. Я не говорю, что пройду с вами весь путь, но хотя бы начало. А теперь выкладывайте. Вы убили Браунли?
– Нет.
– Кто убил?
– Не знаю.
– Вы виделись с ним этой ночью?
– Да.
– Где?
– В портовом районе, около набережной.
– Расскажите мне, что произошло.
Она тряхнула головой, голос вдруг стал безучастным и усталым.
– Какая разница? Вы мне не поверите. Никто мне не поверит. Прекрати рыдать, Стелла. Мне придется держать ответ. Это мои похороны. Ты не при делах.
– Хватит! – раздраженно бросил Мейсон. – Рассказывайте, что произошло. Если кто-то и может вам помочь, так это я!
– Ладно, если вы так хотите это знать, я попыталась надавить на Браунли.
– Как именно?
– Когда Оскар закончил старшую школу, он подарил Оскару часы. Это была семейная реликвия, разве что Ренволд вставил в них новый механизм. Эти часы были ему очень дороги. Они остались у меня. Я взяла их с собой на работу в тот день, когда Оскар сбежал. Старик мечтал их вернуть. Я отправила ему записку. С таксистом. Написала, что хочу встретиться с ним на десять минут, если он приедет один в определенное место на набережной, и эти десять минут будет слушать меня, не прерывая. Тогда я отдам ему часы.
– Вы думали, он приедет?
– Я знала, что он приедет.
– Вы не опасались, что вас арестуют по его наводке?
– Нет. Я сказала ему, что часы спрятаны, и он получит их, если только будет играть честно.
– И что? – спросил Мейсон.
– Он приехал.
– Как он узнал, где именно вы будете его ждать?
– Я нарисовала грубую карту и отметила нужное место. И велела ему приехать одному.
– Что он сделал?
– Приехал в портовый район, чтобы я смогла встретиться с ним.
– О чем вы собирались с ним говорить?
– Я хотела привести единственный аргумент, к которому он мог прислушаться. Собиралась доказать ему, что моя дочь – вылитый ее отец, и, если Оскар был ему небезразличен, он должен позаботиться о том, чтобы ребенок от плоти и крови Оскара не остался без средств к существованию. Я собиралась сказать ему, что он может ничего не делать для меня, но я хочу, чтобы ребенок Оскара получил положенное. Я собиралась сказать ему, что девушка, которую он принимал за дочь Оскара – самозванка.
– Почему вы заставили его приехать на набережную?
– Потому что я так захотела.
– Но почему все-таки на набережную?
– Это неважно.
– У вас был автоматический пистолет тридцать второго калибра?
– Да.
– Где он?
– Не знаю. Я не могла его найти еще ранним вечером.
– Этот старый трюк не пройдет. Даже не пытайтесь.
– Это правда!
– Если не вы убили Ренволда Браунли, тогда кто?
– Я не знаю.
– Ладно, продолжайте.
– Я встретилась с ним у одного из яхт-клубов, – ответила Джулия. – Попросила обогнуть квартал, чтобы убедиться, что слежки за ним нет, потом вернуться ко мне. Он все сделал, вернулся и сбросил скорость. Он находился в полу-квартале от меня, когда какая-то женщина в желтом дождевике выскочила на дорогу перед его автомобилем. Естественно, Браунли остановился. Она запрыгнула на подножку и начала стрелять.
– И что сделали вы?
– Я повернулась и побежала максимально, как могла, быстро.
– Куда побежали?
– К моему автомобилю, припаркованному примерно в квартале от этого места.
– Прыгнули в машину и уехали?
– Не совсем. Лил дождь, и двигатель не сразу завелся.
– Кто-нибудь вас видел?
– Не знаю.
– Где вы взяли автомобиль?
– У Стеллы. Она мне разрешила.
– И это лучшая история, которую вы можете рассказать?
– Это правда.
Мейсон покачал головой.
– Может, это правда, может, и нет. Лично я думаю, что нет. Одно я знаю наверняка: ни один присяжный в это не поверит. Будьте уверены, вам впаяют убийство при отягощающих обстоятельствах. Значит так: разложите кровать, выключите этот чертов обогреватель, откройте окна, уберите куда-нибудь плащ, разденьтесь и ложитесь в постель. Если придет полиция, не говорите ни слова. Не делайте никаких заявлений, о чем бы они не спрашивали. Твердите, как попугай, не будете отвечать ни на один вопрос без разрешения вашего адвоката, только скажите им, что ваш адвокат – это я.
Она пристально смотрела на него.
– То есть вы собираетесь мне помочь?
– Поначалу – да, – кивнул Мейсон. – А теперь раздевайтесь, и в кровать. И вы, Стелла, не говорите ни слова. Просто сидите и молчите. Сможете это сделать?
В глазах Стеллы застыл испуг.
– Не знаю. Я так не думаю.
– Я тоже, – вздохнул Мейсон, – но сделайте все, что сможете. Тяните время, насколько вам это удастся. А вы, Джулия, запомните – никому ни слова. Не отвечайте на вопросы и не делайте заявлений.
– За меня не волнуйтесь, – заверила она его. – Это я как раз умею.
Мейсон кивнул, вышел в коридор и, закрывая дверь, услышал, как скрипнули пружины раскладываемой кровати: Джулия Браннер не теряла времени даром. Оказавшись на улице, Мейсон обратил внимание, что ливень превратился в холодный, моросящий дождь. Света теперь хватало, чтобы разглядеть плывущие с юго-востока тяжелые облака. Занималась заря. Он как раз заводил двигатель, когда из-за поворота выехал патрульный автомобиль и остановился перед «Сансет армс эпатментс».
Глава 9
Делла Стрит уже сидела за своим столом, когда следующим утром Перри Мейсон вошел в офис.
– И что у нас новенького? – спросил он, бросая шляпу на стол и широко улыбаясь при виде толстой стопки утренней почты.
– Полагаю, ты знаешь, что Джулия Браннер арестована по обвинению в убийстве Ренволда Браунли?
Глаза Мейсона округлились в притворном изумлении.
– Нет, я об этом не слышал.
– Газеты напечатали экстренные выпуски, – добавила Делла. – Джулия Браннер говорит, что ты собираешься ее защищать, так что ты должен об этом знать.
– Нет, – покачал головой Мейсон. – Это большой сюрприз для меня.
Серкретарша наставила на него указательный палец, совсем как ведущий перекрестный допрос адвокат.
– Босс, где ты был в это утро на рассвете?
Мейсон широко улыбнулся.
– Ты знаешь, я не умею лгать. Вышел из того дома на Бичвуд-стрит за шестьдесят секунд до появления полиции.