Спикер: А можете озвучить все все принципы?
Шилов: Могу, но не буду, так как проекты инициатив вам были направлены еще полгода назад, там все написано более, чем подробно. И я точно знаю, что у вас официальных заседаний сегодня нет. Можно же было все это изучить? Надо-то всего, надеть эктрафейс, и за пятнадцать минут со всем ознакомиться, сам проверял. А из таких вопросов, как про принципы, я делаю вывод, что либо мало кто, либо единицы, ознакомились с представленными мной материалами. Соответственно, продолжение данного мероприятия считаю бессмысленными…
Спикер: Авдей Наумович, если Вы сейчас покинете заседание, то мы расценим это, как официальное неуважение к парламенту…
Шилов: Ничего покидать я не собираюсь. Просто обращаю внимание, что в дальнейшем я буду только ссылаться на тексты проектов инициатив.»
И он, действительно, то совещание продолжил постоянными ссылками на инициативы. И действительно, многие, особенно в госаппарате расценили это, как неуважение к парламенту. Вот только оснований для официальных обвинений не было. Даже, помниться, пару наших учредительных организаций вышли из состава учредителей. Хотя, вход-выход в наши учредители был нескончаемой текущей процедурой. Это нам было даже на руку, не было не единого повода считать нас конъюнктурщиками. Но ты, наверное, хочешь узнать, что было в следствие того выступления в парламенте?
Да, все верно, хотя бы в двух словах.
Можно и не в двух, но тут, все-таки, лишние подробности ни к чему, поэтому коротко. Формально, со стороны генерального госсовета, фактически, со стороны Лобова, в парламент было направлено предписание о надлежащем исполнении своих обязанностей в части подготовительной работы к слушаниям, и назначена новая дата слушаний. Сам Шилов в это все не вникал, как не раз уже говорилось, он терпеть не мог бюрократию, хоть и ориентировался в ней не хуже лучших бюрократов. Более того, он неоднократно предлагал вообще обойтись без центрального парламента, а решить все на местном уровне, и-то если потребуется. Матвей Сергеевич кратко может пояснить о чем речь.
Да тут достаточно воспринять следующую цифру: из всего перечня действующих на тот момент законов, актов и кодексов, только три процента регулировали «малые» земли и еще пять процентов были общегосударственными, без привязок. Таким образом, Шилов собирался проинициировать все, что требуется, с муниципального уровня. Тем самым, он бы избежал негатива, связанного с ним, и сделал бы эти инициативы еще более обязательными, так как инициативы «снизу» парламент точно бы проигнорировать не смог, их бы тогда разогнали.
Так, и что же в результате?
А в результате, были назначены повторные слушания, и не по отдельным направлениям, а по всему пакету сразу, причем в присутствии самого Лобова. Фактически, все эти слушания превратились в формальность, так как против линии генерального госсовета парламент пойти не мог. Но, даже при всем при этом без казусов не обошлось. О том слушании, в присутствии Лобова, лучше расскажет Елена Федоровна, она там была лично, в качестве «быстрого доступа» к цитатам из текстов инициатив.
Да-да, именно в этом качестве я там и присутствовала. Что я могу рассказать? На счет казусов, начались они с неожиданной позиции и риторики Лобова. Впрочем, давайте я поведаю об этом также, как и Вадим Михайлович, в лицах. Вот, примерно как это все происходило: «
Лобов: Господа парламентарии! Я внимательно ознакомился с предыдущими слушаниями по данной повестке. Сообщаю вам, что я солидарен с Авдеем Наумовичем в его оценках вашей деятельности. В этот избирательный цикл вы действительно, очень дорого обходитесь бюджету, как в плане расходов на вас, так и в плане отрицательного экономического эффекта. И критерий капиталозатратности здесь неуместен. Тем более, здесь неуместно пренебрежительное и наплевательское отношение с вашей стороны к инициативам генерального госсовета, реализуемые Авдеем Наумовичем, которые, как раз-таки, предполагают значительное пополнение бюджета. В связи с этим, прошу ускорить принятие данных инициатив, и принять во внимание, что они уже утверждены экспертной комиссией госсовета.
Спикер: Мы услышали Вас, господин Лобов. Мы все прекрасно понимаем, что могут дать экономике реализация данных инициатив. Но, консолидированная позиция парламента заключается в том, что мы сомневаемся в реализуемости данных инициатив…
Шилов: Господин председатель, Вы знакомились с биографиями парламентариев? Три четверти здесь присутствующих: либо бывшие сотрудники госаппарата, либо бывшие сотрудники окологосударственных структур, либо просто партийные функционеры и политики. Проще говоря, люди, которые за всю свою жизнь ни одной единицы добавленной стоимости не сделали. Это я к чему? К тому, что только единицы из вас могут судить о реализуемости чего-либо. Поэтому, в этих стенах подобного вопроса стоять не должно, я за него отвечаю и подписываюсь.
Спикер: Вот видите, господин Лобов? Совершенно не возможно разговаривать с ним конструктивно. А Вы говорить, мы как-то не так реагируем и относимся.
Лобов: На это я Вам отвечу только тем, что Авдей Наумович говорил вам в прошлый раз, он не является государственным служащим, поэтому имеет полное право на оценочные суждение в отношении органов власти. А если вам не нравиться риторика господина Шилова, то это вам дополнительная мотивация для скорейшего принятия инициатив. В остальном же, все соблюдено? Показатели достойные? Процедуры, правила, регламенты прозрачные?
Спикер: Да, с этим все в порядке, лучше не видел.
Лобов: Я тогда не пойму, в чем загвоздка?
Спикер: Основная загвоздка в персоне господина Шилова.
Шилов: А подобные оценки уже не в ваших компетенциях и полномочиях.
Спикер: Ясно, Авдей Наумович, Вашу точку зрения мы хорошо уяснили. Ваше присутствие больше не требуется, особенно, когда есть представитель генерального госсовета.»
После этих слов, Шилов отключился от слушаний, молча. Я же, осталась в подключении для исполнения той же функции, только уже для Лобова. Ничего существенного, после отключения Наумовича, на слушаниях не произошло. Оно и понятно. Инициативы были приняты для реализации в тестовом режиме, с правом отзыва. На другое мы и не рассчитывали, изначально. Единственное, мне достоверно известно, что Лобов в очередной раз высказал Шилову свою стандартную претензию: «Это не место для личных принципов и мнений.» На что Шилов, как всегда, ничего не ответил.
Но, это еще не все хождения с этим самым пакетом законодательных инициатив по капитализации малых земель, еще предстояло утверждение этого пакета в высшей законодательной комиссией, до подписания его верховным. И это была несколько другого рода и порядка задача, нежели проведение инициатив через парламент, так как на парламент Лобов имел сверх влияние, и мог, по сути, провести через него что угодно, а вот на эту комиссию влияние имел только Сам, но точно никак не собирался на нее влиять. Так-что это была новая задача. Еще все несколько осложнялось тем, что наши инициативы затрагивали некоторые законы высшего порядка, а это означало особую процедуру рассмотрения, как ты понимаешь. Процедура эта чрезвычайно зарегламетирована и забюрократизирована, так-что предстояло протащить наш пакет через максимально возможные препоны. Да так, чтобы не растерять ключевые моменты, иначе это все стало бы бессмысленно.
Так-так, заинтриговали. Как же эта задача была решена?
В шиловском стиле и была решена. Мы рассудили так, если процедура проведения инициатив через эту комиссию сопровождается квинтэссенцией бюрократии, то значит мы должны сделать саму процедуру простой формальностью. То есть решить вопрос до самого процесса. И как же это сделать? Как оказалось, очень просто, разбив весь пакет на прямые дополнения к действующим актам и кодексам. Почему это было просто? Потому, что тексты инициатив были предельно конкретными и прикладными, и трактовались более, чем однозначно, поэтому очень просто соотносились с соответствующими нормами. А одобрение формулировок мы уже получили, принятием пакета парламентом. В общем, прохождение процедур и слушаний в высшей комиссии, действительно, превратилось в формальность, и по самому пакету инициатив вопросов не было. Но, поскольку высшая комиссия предполагает наивысшее самомнение, то было провести отдельные слушания по самой процедуре принятия, о которой, я думаю, лучше всего сможет рассказать Матвей Сергеевич.