– И что бы это изменило? – Эдуард впервые посмотрел на неё своими серыми холодными глазами. На удивление Элиза не отвела взгляд, она смотрела ему в глаза, стиснув зубы и ощущая почти физическую боль.
– Оно могло бы и не произойти. Ты знаешь, кто нападавший?
– Знаю. К тебе это не имеет отношения.
– Тогда зачем ему понадобилось вламываться в наш дом? – Элиза повысила голос. Адриан сидел без движений, смотря прямо перед собой. Эдуард прожевал кусок и, наклонившись вперёд, процедил:
– К тебе это не имеет никакого отношения, а теперь – умолкни.
В комнате повисла тишина, в которой слышалось мерное тиканье часов. Где-то сверху шелестели кроны сосен, а их стволы скрипели при сильных порывах ветра. Начинался дождь. Сначала тихо он заскрёбся в окно косыми полосками, которые перешли на черепичную крышу и застучали уверенными каплями. Те в свою очередь превратились в поток, шум которого слился с шелестом крон.
– Кажется, Вам придётся остаться, Адриан, – спокойно сказал Эдуард.
– Благодарю за приглашение, – Адриан слегка наклонил голову, – но, наверное, лучше будет мне вернуться к себе.
– Я настаиваю, – сказал Эдуард, улыбнувшись. – Не могу допустить, чтобы Вы ехали в такую погоду обратно.
Адриан смотрел на Эдуарда в течение нескольких минут и затем медленно добавил:
– Думаю, Вы правы.
– Отлично. Итак, Элиза, насчёт твоего задания, – Эдуард скрестил пальцы рук. – После долгих раздумий я решил дать тебе ещё один шанс. Задание будет простое, и я рассчитываю, что ты с ним справишься. Тебя ещё введут в курс дела подробнее, я лишь обрисую основные детали. Смоленское кладбище является главным погостом Ковена и в последнее время особенно часто кто-то повадился его осквернять. Рискну предположить, что это были хельтисты. Твоя задача узнать, так ли это и сообщить о своих наблюдениях мне. Присматривать за тобой будет Анна – одна из ведьм. Никаких лишних движений и попыток вмешаться предпринимать не стоит, в противном случае можешь пострадать не только ты, но и ведьма, а этого я хочу меньше всего.
Элиза почувствовала, как в носу защипало, а на глазах появилась лёгкая дымка. Понимая, что от неё ждут ответа, она кивнула и, выровняв, дыхание сказала:
– Да, отец.
Закончив трапезу, Эдуард первым встал из-за стола и ушёл в бильярдную. Его примеру последовали Элиза с Адрианом, который, пропуская её вперёд, шепнул:
– Ты хорошо справилась.
Она посмотрела на него, слегка улыбнувшись, но в этот момент слеза успела скатиться по её щеке и упасть на блузку, образовав на ней небольшую, но яркую кляксу. Адриан достал из нагрудного кармана свёрнутый платок и вытер оставшийся от слезы след. Не успев сказать что-либо, Элиза услышала, как открылась дверь и на пороге возникла Вероника. На её лице появилось недвусмысленное выражение вперемешку с удивлением. Она посмотрела на Адриана, который уже отошёл от Элизы, и, быстро кивнув, сказала:
– Элиза, твоя комната готова.
Она прошла в гостевую на втором этаже, которая находилась в противоположной стороне от покоев Эдуарда. Справа и слева от её спальни находилось ещё несколько комнат для гостей, чуть дальше, прямо по коридору, была бильярдная Эдуарда.
Переступив порог, она обвела взглядом комнату. Она была крохотной по сравнению с другими помещениями. Стены были выкрашены в приглушённый коричневый цвет, а бо́льшую часть пола покрывал густой ковёр. Почти всю комнату занимала кровать, оставляя лишь узкий проход к крохотному балкончику и небольшому комоду. Элиза сделала ещё пару шагов и сразу упёрлась в кровать, застланную тёмным одеялом. Позади себя она услышала голос Вероники:
– Располагайся. Мистер Фолленвейдер приказал забрать твои вещи из дома на Каменном острове. В течение вечера они должны приехать, дальше уж разберёшься сама, – в тоне Вероники звучало безразличие, граничащее с презрением.
Не веря услышанному, Элиза обернулась и уставилась на рыжеволосую девушку:
– Что? Я теперь буду жить здесь? Почему никто меня не предупредил?
Вероника закатила глаза и оперлась о дверной косяк:
– Можешь спросить у мистера Фолленвейдера, если есть желание. Я просто выполняю свою работу.
Элиза отвернулась, сделала пару вдохов и выдохов:
– Спасибо, вижу здесь все очень любезны.
– Недостаточно родиться с золотой ложкой во рту, чтобы заслужить любезность, – хмыкнула Вероника, собираясь покинуть комнату. – Мистер Фолленвейдер не заслужил такую дочь, как ты. Будь я на твоём месте, то сделала бы всё, чтобы хоть как-то оправдать свою фамилию. – Вероника уже отошла к лестнице, ведущей вниз, и сказала чуть громче: – Ах да, и не слоняйся по дому, это может отвлекать тех, кто действительно занят делами.
С улыбкой на губах Вероника удалилась. Элизу затрясло от злости и беспомощности, но обидные ответы начали приходить ей уже много позже. Она хлопнула дверью и села на кровать, согнувшись вдвое. Рыдания, которые она так упорно пыталась сдерживать весь вечер, прорвались наружу, стоило ей только остаться одной. Так она и сидела, всхлипывая и вытирая нос тыльной стороной ладони.
Элиза не знала, сколько просидела в таком состоянии, но, взглянув на своё платье, обнаружила, что ткань на юбке пошла волнами и уже успела высохнуть. Тогда она подошла к комоду, на котором стояло овальное зеркальце. На неё смотрело совершенно незнакомое, несчастное лицо молодой девушки. Под глазами расплылись тёмные круги от туши, нос распух и стал похожим на спелую клубнику. То тут, то там на лице виднелись красные пятна. Элиза решила привести себя в порядок и тихонько приоткрыла дверь своей комнаты.
В коридоре стояла тишина, только в его конце за одной из закрытых дверей раздавалось постукивание бильярдных шаров. Уборная находилась в том же конце дома, что и бильярдная. Элиза робко прошла к ней, чувствуя себя неумелым грабителем, пробравшимся в дом.
Ванная по размерам была чуть меньше её комнаты. Выдержанная в лучших традициях ар-деко, как и бо́льшая часть дома Эдуарда, она состояла из ванны на бронзовых лапах, стройного белого умывальника и небольшого унитаза, бачок которого крепился в верхней части стены. Стены ванной были вымощены чёрной и белой плиткой, деление которой шло посередине стены. Над умывальником висело зеркало, к которому и подошла Элиза.
Она повернула ручки крана, и на её руки хлынула ледяная вода. Элиза быстро смыла потёкшую тушь, но сколько бы она ни обливалась водой, лицо её по-прежнему оставалось припухшим. За стеной всё так же слышалось постукивание шаров и мерный звук голосов. Элиза закрыла кран и снова посмотрела на себя: зеркало не показало ей ничего нового. Перед ней всё так же стояла незнакомка с красными глазами и красными пятнами.
Она уже собралась выходить, но услышала, как что-то изменилось в тоне голосов за стеной. Точнее, один голос перешёл на более высокие ноты, так что были слышны отдельные восклицания и обрывки слов. Элиза остановилась и прислушалась, но как бы она ни старалась, не смогла разобрать ни слова. Она прислонилась к стене, но и тут не смогла ничего расслышать. Заметив стакан с зубными щётками Элизе на ум пришла одна идея.
Стараясь не шуметь – будто бы кого-то интересовало, чем она занята, – она аккуратно выложила щётки и приставила стакан к стене, закрыв одно ухо пальцами. Ей потребовалось какое-то время, чтобы начать понимать голоса. Первым Элиза узнала голос Адриана, который говорил быстро и взволнованно. Спокойный голос Эдуарда, она почти не могла разобрать.
– … Вы же понимаете, чем может обернуться вся эта история? Тем же, что и было при восстании Луи. Эдуард, послушайте, пожалуйста, не связывайтесь с ними. Вы сами видели, как настроены члены Совета. Это может привести к ещё более серьёзным последствиям. – Его голос прервался ответом Эдуарда.