Тайна
распирает любого, даже самого выдержанного и сильного человека, и я не
исключение.
- Вы забыли, я журналист, - напомнил Хортов. - И я не тянул за язык...
- Сенсация века, - засмеялся он. - Произведешь полный фурор! И сразу
станешь звездой.
- То есть я могу распоряжаться полученной от вас информацией?
Фраза прозвучала слишком казенно и потому фальшиво.
- В любой форме... А давай на руках потягаемся?
Андрей хмыкнул, оценивая торс будущего противника.
- Ну, давайте...
Пронский убрал бутылки и посуду, сел, поерзав, утвердился и выставил
руку. Хортов тоже поискал точку опоры для тела и локтя, и едва вложил
ладонь в жесткую пятерню хозяина, как сразу почувствовал, что поединок
будет непростой. Перед ним сидел боец в этом виде спорта, и даже стол по
размерам был сделан специально для таких занятий.
- Ты не волнуйся, - самоуверенно предупредил Пронский. - Проиграешь,
я никому не скажу.
Это была психологическая обработка, кисть его руки тем временем
замкнулась в суставе, будто механическая, из черной кожи всплыли угрожающе
толстые жилы. При этом он смотрел в глаза, и зрачки его медленно сужались.
Стало ясно, Пронский брал выносливостью: чтобы уронить этот Черный,
откованный из железа столб, надо попыхтеть...
Хортов незаметно набрал воздуха, затаил, зажал дыхание и пошел на
рывок. Рука противника поддалась, но тут же выровнялась, а сам он
улыбнулся и проговорил невозмутимым басом:
- Давай, давай, сила солому ломит.
Крен от второго рывка был значительнее, и, не переводя дыхания,
Андрей сделал третий и зафиксировал склоненную руку Пронского. Тот издал
тихий рев и сделал попытку вернуть утраченное положение, однако было
поздно, слишком велик был угол наклона. И все-таки он дрался до
последнего. Хортову пришлось додавливать его руку до стола еще минуту, и
по спинным мышцам побежал электрический ток.
- Молоток! - весело похвалил Мавр и побежденной рукой разлил коньяк.
- За твою победу!
Но глянул недобро, и зрачки были с точку. Они чокнулись, выпили, и
Пронский тут же засобирался.
- Ладно, у меня вечерний моцион. Ты сиди тут, пей коньяк, а я сделаю
заплыв.
- Я с вами! - чуть запоздало воскликнул Андрей и побежал догонять.
Должно быть, хмель разгулялся в крови, мир еще не сиял, однако душа
от победы расслабилась и он наконец-то осознал, что находится в Крыму,
среди буйной зелени, на берегу теплого, матово поблескивающего моря.
Пронский свернул влево, пробежал по молу и сходу прыгнул в воду. Пока
Хортов сбрасывал одежду, он вынырнул в полусотне метров и, едва заметный,
поплыл в звездные сумерки.
И только оказавшись в море, Андрей действительно обнаружил вокруг
себя сияющий мир. Вода оказалась теплее воздуха и не ощущалась, тело
скользило в упругой, ласкающей среде, возбуждающей силу, и разогретую,
удовлетворенную душу распирало от восторженной тайны. Он уже не видел
впереди головы Пронского, а плыл наугад, в том же направлении, и иногда,
чтобы отметить, продлить это состояние, переворачивался на спину и лежал,
раскинув руки. Над головой были крупные, южные звезды, и такими же
звездами был отмечен берег с подсвеченными столбами кипарисов, а от гор за
Соленой Бухтой исходило призрачное сияние.
Хортов уплыл от берега довольно далеко, когда заметил над водой
голову и мелькающие руки. Он резко изменил направление в сторону Пронского
- не было сомнений, что это он, однако увидел рядом еще две, и чуть позже,
третью голову. Судя по женскому смеху, дальний заплыв делали две парочки.