- Твой художественный талант
нужен. Он ведь до сих пор остался невостребованным, верно? И никакой тебе
самореализации.
- Это как так - невостребованный?
- Кроме денег, ты же ничего не сотворил?
- Что ты мне предложишь? Художественную мастерскую?
- И мастерскую тоже. Я тебе интересную работу дам.
- Все равно не поеду. Куда я от дочери?
- Из Москвы ей лучше помочь. Мы с тобой всех начальников на ноги
поднимем. Хоть вполовину, но срок скостим. Ты где ногу потерял? На войне?
- Если бы... В карты проиграл.
- А что, такое бывает?
- Когда надо отыграться - всякое бывает.
- Ножом отпиливал?
- Зачем? - тесть довольно усмехнулся. - Под лесовозный вагон на
узкоколейке засунул - как в операционной.
- Напишем в жалобе, инвалид-фронтовик. Сейчас такой бардак, проверять
не будут.
Чудесное освобождение из милиции и честь, оказанная властями, убедили
Василия Егоровича во всесильности генерала, и он согласился.
- Хоть бы вполовину скостили, и то дело. Знаешь, что такое два с
половиной года лишних сидеть?
Отпускать его от себя сейчас Мавр не имел права еще и потому, что
Притыкин был тем самым фальшивомонетчиком Самохиным, которого он выследил
и арестовал в сороковом году и который был приговорен особым заседанием на
двадцать пять лет лагерей. Видимо, в сорок пятом, когда Пронский "погиб" и
воскрес другим человеком, в аппарате посчитали, что Василий Егорович не
представляет теперь никакой опасности, получив такой большой срок, и
контакт с ним, кто бы ни захотел, невозможен, к тому же особые приметы
были тщательно закамуфлированы.
Подобных "крестников" у Мавра насчитывался не один десяток, но,
возможно, Притыкин оказался единственным оставшимся в живых.
Он, вроде бы, успокоился относительно местожительства, да только под
утро разбудил, когда подъезжали к Вологде, и стал приставать по другому,
самому щепетильному поводу.
- Ты мне скажи, зятек, а как это тебе удалось нас отмазать? Ну,
ладно, сам выскочил, но почему меня отпустили? Я же до сих пор на учете
числюсь. Как паленые доллары покажутся где, так у меня обыск, пару ночей в
каталажке. Говорю им, все эти колумбийские и чеченские подделки - туфта,
рассчитанная на слепых и дураков. Я делал настоящие деньги!.. Не верят.
Или суют доски, инструмент, мол, покажи, какие!.. Дурака нашли.
- Наслышан! У тебя, говорят, и фамилия была другая.
- Кто говорит? - насторожился.
- Да этот подполковник из ФСБ.
- Была другая фамилия. Сменил, думал, трогать меньше будут. Куда
там!.. Так за что выпустили меня?
- За что - садят. А выпускают за особые заслуги.
- И за какие, интересно?
- Навели справки, я же все-таки генерал и Герой Советского Союза, -
равнодушно отозвался Мавр. - А тебя вытащил как тестя.
- Я ведь вроде бы узнал тебя, но когда нас повязали, подумал, ошибся.
А теперь опять сомневаюсь. Очень уж ты похож на одного опера. Докажи, что
у тебя на щеке не шрам, складка - поверю.
- Складка, можешь посмотреть утром.
- А почему только на одной щеке? Обычно морщины и складки бывают
симметричными.
- Откуда ты все знаешь? - Мавр привстал. - Отвяжись!
- Строгановское закончить не дали, но я другое училище закончил,
двадцать пять курсов и еще пять - ординатуры.
- Контуженных видел? Так вот это ее последствия. У меня вообще после
войны была асимметрия лица. Рожу набок свернуло... На юге нервы подлечил -
прошло.