.. девятьсот девятого... Это ты с девятого?
Мавр ловко вскочил на ноги, и автоматчик в маске тут же очутился
рядом.
- Стоять!
- Сколько же тебе лет, дедушка?
- А ты посчитай, - спокойно сказал он и сдвинулся чуть правее - к
электрическому наждаку возле верстака, на котором тесть правил резцы.
Веселый приблизился к окну, посмотрел в косом свете, не переклеена ли
фотография, полистал и глянул прописку.
- Поселок Соленая Бухта, Крымской области. Иностранец?.. Где ксиву
купил?
- В советской милиции, - обронил Мавр. - Ксива натуральная.
- Хочешь сказать, тебе восемьдесят пять?
Тесть смотрел на него диковато и возбужденно, брови приподнялись и
обнажили глаза. Мавр окончательно заслонил спиной наждак и нащупал кнопку
под кругом.
- Хорошо сохранился, у моря живу.
- А генеральская форма откуда?
- В Ялте купил. Сейчас же все покупается и продается... Рынок!
Веселый опер глянул в свидетельство о браке, хмыкнул - о женитьбе ему
было все известно - после чего стал снимать резинки с пачки удостоверений
к наградам.
- А ты руки помыл? - с вызовом спросил Мавр.
Тот не ответил, развернул пленку и открыл первую книжечку.
Наждак включился с пронзительным, шипящим воем - обороты высокие, вся
группа захвата вместе с санитарами от неожиданности качнулась, услышав
непонятный звук и в первое мгновение не в силах объяснить его природу.
Тонкий круг взвизгнул, и звено цепочки от наручников развалилось на две
части. Мавр сделал шаг в сторону и показал руки с браслетами.
- Соберу награды - закуете! - и присев, поднял оторванный от колодки
орден Ленина.
В следующий миг возник короткий и злой переполох: Мавра прижали
стволом автомата к стене, стали искать другие наручники, но их не
оказалось.
- А ну, сволочи, соберите награды! - крикнул Мавр. - Не позволю
топтать! Если б за каждую столько погорбатились - не топтали бы!
Тесть стоял на одной ноге, как побитый петушок, и таращился на все
происходящее с тихим изумлением. Молчаливый опер нагнулся и поднял
юбилейную медаль, а веселый враз погрустнел, спрятал пачку удостоверений в
карман и приказал выводить задержанных на улицу. Мавра схватили за руки
автоматчики, санитары уцепились за тестя, но тут Василий Егорович вдруг
обрел голос, заорал громко и решительно:
- Без протеза не пойду! Не имеете права брать инвалида без протеза!
Есть закон!
Веселый распорядился надеть Притыкину деревянную ногу, и санитары
принялись всовывать культю в ложе протеза. У них ничего не получалось,
однако наручники со старика снять не решились, а он еще и мешал,
капризничал - кое-как приделали деревяшку, затянули ремни поверх брюк и
повели вперед.
- Ты меня прости, - вдруг повинился тесть перед Мавром, - я сдуру
накинулся, вот нас и повязали под шумок. Перепутал я...
А спустя три минуты, когда ковылял по лестнице вниз, обвисая на руках
санитаров, неожиданно похвастался:
- Эх, зятек, какую ногу я себе сделал! Мне один мужик с Украины
болванку привез, старая акация. Кость, а не дерево! Не износить!.. Жалко,
обуть не успел, замызгаю в грязи, размокнет...
Белая деревянная ступня ковыряла грязь, между аккуратно выточенными
пальцами фонтанчиками выжималась снежная каша...
***
Их привезли в районный отдел милиции и посадили за решетку напротив
дежурного. В клетке было еще человека четыре, сидящих по углам, будто
рассорившаяся компания, но при появлении новичков, все вытаращились, и кто
откровенно, кто искоса, стали рассматривать увешанного орденами генерала.