Мужчина набрал номер нотариальной конторы:
– Драган, это я, ты должен заехать в мой офис, у меня к тебе срочное дело, нужно кое-что обсудить.
Драган Дивац был адвокатом и поверенным в делах их семьи уже много лет. Также как и Филип, он был продолжателем семейного бизнеса. Все его предки по отцовской линии были стряпчими. Вместе с бизнесом он унаследовал и все дела, которые вёл его дед, а потом и отец с семейством Красичей.
Не прошло и часа, как он уже сидел за столом напротив Филипа и читал странное послание из прошлого.
– Ну и что ты обо всём этом думаешь? – Филип еле дождался, когда Драган закончит чтение.
Драган снял очки в модной круглой оправе с прогрессивными линзами и задумчиво почесал переносицу:
– Знаешь, Фил, сказать честно мне это всё не нравится, но ты же не отступишься, пока всё не выяснишь, я ж тебя знаю.
Филип хмыкнул. Драгана, действительно, неоднократно убеждался в настойчивости и решительности своего клиента, ставшего давно его другом. Вместе они провернули немало успешных в финансовом плане дел.
– Для начала мы должны найти первую часть инструкции. Я имею в виду первое письмо брата твоего прадеда. Но я могу точно сказать, что в документах, которые ты передал мне на ответственное хранение, я его не видел. Там вообще нет писем того периода. Значит, оно где-то в личных вещах твоего предка. Ты можешь предположить, где оно может храниться?
Филип встал из-за стола и подошёл к окну. Он уже давно заметил, что созерцание жизни проходящей за стеклом его офиса неплохо стимулирует его умственную активность.
«Старые письма с яркими марками и перевязанные шерстяной, кручёной ниткой… Где же я их видел в последний раз? Кажется, мама показывала мне эту пожелтевшую связку. Она тогда что-то говорила о семейных раритетах и смеялась… Мама…»
Филип закрыл глаза и прижался лбом к прохладному стеклу. Мама умерла два года назад. Злокачественная опухоль сожгла её за считанные недели. Отец с тех пор почти не выходил из дома и Филипу приходилось привозить ему продукты и почти силой заставлять есть.
– Поехали к отцу. Кажется, я знаю, где может быть письмо.
Они вошли в тёмный холл отцовской квартиры. Из-за закрытых дверей зала раздавались невнятные звуки работающего телевизора. Отец Филипа сидел в кресле с пультом в руке, покрытой тёмными пятнышками, как перепелиное яйцо и дремал.
Филип осторожно, чтобы не напугать спящего отца, дотронулся до его плеча:
– Пап, ты сегодня ел что-нибудь?
Отец открыл глаза и несколько секунд недовольно смотрел на Филипа. Потом перевёл взгляд на Драгана и улыбнулся:
– Знаешь Драган, этот твой друг и мой сын такой зануда. Он думает, что без его опеки я тут засохну как сломанная яблоневая ветка.
Филип демонстративно закатил глаза к потолку, а Драган рассмеялся:
– Я очень рад, что вы шутите, пан Милош.
– Папа, – Филип присел на корточки напротив отцовского кресла, – я не хотел тебя беспокоить, но у нас с Драганом есть к тебе вопрос. Ты помнишь, где мама хранила старинные семейные письма, которые остались ещё от твоего деда? Такая, перевязанная грубой ниткой, не очень толстая пачка?
Глаза старшего Красича подёрнулись задумчивой пеленой, как всегда, когда заходил разговор о любимой жене или о том, что было связано с ней.
– Ты же знаешь, сынок, я не трогал вещи твоей мамы со дня её кончины… Если есть какие-то письма, то ты их найдёшь в её спальне.
Филип зашёл в спальню матери.
Прошло уже столько времени, а здесь всё было как при её жизни. Казалось, сейчас она неслышно подойдёт сзади и обнимет его за плечи, ласково взъерошит волосы на его макушке и, как обычно, пожурит, что он давно не был у парикмахера.
Филип невольно пригладил рукой волосы и открыл дверцу платяного шкафа.
На верхней полке он увидел серую картонную коробку, неплотно прикрытую плоской крышкой. Содержимого коробки, видимо, было так много, что крышка не в силах была удержать его внутри.
Поставив коробку на прикроватный столик, Филип аккуратно стал вытаскивать и рассматривать бумаги. Перебрав кучи писем, открыток, банковских счетов и даже своих детских рисунков, он, наконец, наткнулся на ту самую пожелтевшую пачку, перевязанную коричневой шерстяной нитью. Филип развязал пачку и разложил письма на столике. Письмо из Петрограда он узнал сразу по синим маркам, гашённых штемпелем с русской аббревиатурой «Р. С. Ф. С. Р.»
Филип взял письмо и вышел к Драгану и отцу.
Милош Красич мельком глянул на конверт в руках сына:
– Ааа, тебе понадобилось письмо о наследных сокровищах. Помню, оно нас очень позабавило, когда мы его с мамой обнаружили в вещах дедушки. Забавная сказка для искателей кладов.
Красич старший откинулся на спинку кресла:
– Почитайте, почитайте, вам это будет интересно. Но читайте вслух, я тоже хочу ещё раз услышать этот увлекательный рассказ.
Филип развернул письмо:
«Дорогой мой брат, я пишу тебе это письмо в надежде, что оно не подвергнется перлюстрации и дойдёт до тебя в целости и сохранности. В городе сейчас такая дикая неразбериха, странно, что Главпочтамп ещё работает. Прошу тебя отнесись серьёзно к тому, что я тебе сейчас расскажу. Твой скоропалительный отъезд из России, вынудил меня самостоятельно принимать решение относительно наследства, оставленного нам отцом. Слава Богу, я успел спрятать бóльшую часть семейных драгоценностей до того, как их экспроприировали большевики. Но, к сожалению, здоровье моё настолько плохо, что присоединиться к вам в Белграде и передать наследство из рук в руки у меня уже не будет ни сил, ни возможности. По этой причине ты должен будешь сам постараться приехать в нашу квартиру в Петербурге и забрать фамильные драгоценности. Теперь же внимательно прочти и запомни мои инструкции:
Ты, наверно, хорошо помнишь старый комод в отцовском кабинете. И, конечно, не забыл, что он напичкан множеством потайных ящиков, которые мы с тобой в юности с таким интересом исследовали. Так вот оказалось, что мы открыли не все секреты этого деревянного ящика. Я совершенно случайно обнаружил, что в центральную консоль вмонтирована маленькая латунная ручка, которая открывает дополнительную нишу с механизмом, приводящим в движение часть стены у окна.
Эту ручку ты нащупаешь, когда проведёшь пальцами по верхней стенке центральной ниши до самого конца, предварительно вынув оттуда ящик.
Что делать дальше я напишу тебе в следующем письме, так будет безопаснее.
Твой любящий брат Николай.
5 июня 1922 год.»
– М-да, сколько же раз я представлял себе эти оставленные в России сокровища, – Красич старший поднялся из кресла и взял у Филипа письмо.
Правду говоря, дед, действительно, часто рассказывал, как они были богаты до революции, сколько драгоценных украшений было в их семье. По его словам, некоторые из них были изготовлены именитыми ювелирами ещё во времена правления Анны Иоанновны и имели очень высокую художественную и историческую ценность. Но что теперь об этом говорить, ведь, как мы поняли, второе письмо получено не было и, скорее всего, если наследство и существовало на самом деле, то уж точно было национализировано советской властью или найдено новыми жильцами квартиры, – сказал Милош и постучал пальцем по адресу отправителя на конверте.
– Но вы, парни, так и не сказали мне, почему вдруг заинтересовались такими старыми событиями из жизни нашей семьи?
Филип бросил быстрый, но очень красноречивый взгляд на Драгана, призывая его не открывать рта, а сам сказал:
– Не волнуйся, папа, ничего особенного. Просто мы с Драганом поспорили, что он видел не все документы, которые принадлежали нашему прадеду и вот теперь он проиграл спор и должен мне бутылку хорошего Виски! – Филип похлопал Драгана по спине ладонью.