Но для Лансера это был плюс. Ему было наплевать на опыт. Лансер искал парней с налетом шизофрении. И позже он
сказал, что в этом смысле у меня достаточно квалификации.
Эдди Лансер тоже был романистом, он написал грандиозную книгу, которая год назад мне очень понравилась. Он знал о моем романе, похвалил
его, и это серьезно повлияло на получение работы. На журнальном столике у него лежал большой газетный заголовок, вырезанный из утренней "Таймс":
С УОЛЛ-СТРИТ ПЛОХО БЫЛО ВИДНО АТОМНУЮ БОМБУ.
Заметив, что я уставился на вырезку, и спросил:
- Вы могли бы написать небольшой рассказ о парне, который этим озабочен?
- Конечно, - ответил я. И так и сделал. Я написал рассказ о молодом служащем, беспокоящемся за свои акции, которые могут упасть в цене
после атомной бомбардировки. Я не стал издеваться над порядочностью этого парня, это было бы ошибкой. Я написал рассказ в лоб. Если вы принимали
исходную посылку, то принимали и парня. Если вы не принимали исходную посылку, то получалась забавная сатира.
Лансеру понравилось.
- Это в самый раз для нашего журнала, - сказал он. - Весь смысл в том, чтобы был подход с обеих сторон. Это понравится и болванам, и
умникам. Отлично. - Он сделал паузу. - Вы совсем не похожи на своего брата Арти.
- Да, я знаю, - сказал я. - Вы тоже.
Лансер улыбнулся.
- В колледже мы были лучшими друзьями. Он самый порядочный парень, какого я только встречал. Знаете, когда он предложил мне поговорить с
вами, я удивился. Он впервые попросил об одолжении.
- Он так поступает только ради меня, - объяснил я.
- Самый честный парень из всех, кого я знал, - сказал Лансер.
- Это его и погубит, - сказал я. Мы посмеялись.
Мы с Лансером знали, что мы-то оба выживем. Это означало, что мы не такие уж честняги, что мы до некоторой степени мошенники. Нашим
оправданием были книги, которые мы должны были написать. Поэтому мы должны были выжить. У каждого было свое особое и весомое оправдание.
***
К моему (но не Лансера) удивлению я оказался чертовски искусным журнальным писателем. Я мог писать приключенческие и военные рассказы,
рассказы про любовь с легким порно для ведущего журнала, легкие глупые кинообозрения и трезвые книжные обзоры. Или пойти по другому пути и
написать восторженную рецензию, чтобы людям захотелось самим посмотреть или прочесть нечто столь хорошее. Я никогда не подписывался настоящим
именем. Но я не стыдился, хотя знал, что это все шлак, и все-таки любил его. Я полюбил его потому, что за всю прежнюю жизнь не имел оснований
гордиться никаким мастерством. Я был плохим солдатом, неудачливым игроком. У меня не было хобби, не было навыков работать руками. Я не умел
чинить машину, не умел выращивать растения. Я плохо печатал на машинке и даже взятки на государственной службе брал не по первому классу.
Конечно, я был художником, но тут нечем хвалиться. Это просто религия или хобби. А теперь я действительно стал мастером, стал искусным
журналистом и полюбил эту профессию. Особенно после того, как впервые стал хорошо жить. Узаконенно.
Деньги за рассказы составляли в среднем четыреста долларов в месяц и вместе с моей работой в армейском резерве обеспечивали нам около
двухсот баксов в неделю. И, словно работа вдохнула в меня новые силы, я обнаружил, что взялся за второй роман.