18
Пустотность и зависимое возникновение: исследование окончательной природы реальности
Четвертый раздел посвящен более глубоким прозрениям с опорой на сутры Совершенства мудрости (санскр. праджняпарамита) махаянской традиции. Хотя санскритский термин «праджня» (prajña) обычно переводится как «мудрость», он скорее означает разумную способность различать, проистекающую из изучения, размышления и медитации
19
санскр.санскр.санскр.санскр.Одно из наиболее утонченных изложений випашьяны представлено в тексте выдающегося тибетского ученого и созерцателя XVII века Кармы Чагме (1613–1678)
20
21
22
Эти подходы, практикуемые днем, можно дополнять чрезвычайно действенными методами осознанных сновидений. Будда утверждал, что все явления подобны сновидению. Для того чтобы стать осознанным в сновидении, нужно распознать, что вы спите, а не ошибочно принимать свои переживания за действительность, происходящую наяву. Древние буддийские практики йоги сновидений обогатились усилиями современных исследователей – таких как Стивен Лаберж из Стэндфордского Университета, например: он первым среди ученых продемонстрировал в лабораторных условиях реальность осознанных сновидений.
Великое Совершенство: достижение Природы Будды
Пятая категория посвящена природе будды – глубочайшему уровню нашего осознавания, также носящему имя «изначальное осознавание» (тиб. rig pa). Считается, что практики Великого совершенства, или дзогчен (тиб. rdzogs chen), представляют собой вершину, к которой ведут все методы более низкого уровня, а окончательный итог – общее для всех будд достижение: просветление.
Путь прозрения
Путешествие, в которое мы отправляемся, в основном относится ко второй категории – к випашьяне, или медитации прозрения. В большинстве случаев перечисленные пять видов методик лучше всего осваивать последовательно. Но и изучение любой из них отдельно тоже принесет пользу. Каждая личность неповторима и наделена своей особой психикой, разнообразием умений и склонностей. Некоторые люди с самого начала тяготеют к практике четырех безмерных – чтобы стать более любящими и сострадательными. Другие хотят преобразовать свою жизнь, но при этом сохранить работу, семью и прочие обязательства. Каждый человек пусть следует велениям своего сердца и выбирает для себя методы, наиболее насыщенные смыслами и благотворные.
Многообразие методов
В буддизме не существует единственно правильного способа развития прозрения. Основная беседа Будды, посвященная памятованию, начинается так: «Вот прямой путь…», – это иногда неверно переводят как «Вот единственный путь…»
23
Наш подход будет опираться на метафизический реализм
24
25
Основа для практики випашьяны – четыре пристальные применения памятования: к телу, чувствам, умственным событиям и ко всем явлениям. В этих наставлениях по практике випашьяны вы нигде не найдете слов Будды: «А теперь анализируйте природу своего „я“». Такого там нет. Будда призывает нас внимательно применить памятование к телу и тщательно изучить его всеми доступными способами. Одна стратегия предполагает анализ четырех элементов, которые мы исследуем как прямым наблюдением, так и в воображении. Каждую часть тела нужно внимательно проверить: не отыщется ли в ней что-нибудь, похожее на личность или «я». Я ли вот эта рука, сердце, печень, почка, легкое, кровь, кость или костный мозг? Отдай я вам свой орган для пересадки, отдал бы я вам часть себя?
Для того чтобы ответить на эти вопросы, нужно напрямую созерцать явления, из которых складывается тело. Если применить рассудок и прозрение и с их помощью тщательно изучить свое тело и тела других людей, станет видно все, что доступно наблюдению в теле. В ходе такого анализа мы с неизбежностью придем к обнаженному восприятию всего того, что мы называем телом, – его части, деятельность его систем и так далее: это всего лишь непостоянные явления, а не источники подлинного счастья. Нигде из перечисленных мест, включая мозг, не удастся обнаружить «я», «самость» или «мое». Выходит, что мы не исследуем напрямую наши представления о самости, а просто изучаем явления, за которые обычно цепляемся как за «я» и «мое», и не видим, что́ в них присутствует на самом деле.
Легко угодить в ловушку рационализации: «Ну разумеется, я знаю, что я – не мой мозг», но при этом вести себя, как будто это так. Или можно утверждать: «Я мыслю, следовательно, я существую», «Я обладаю воображением и свободой воли» или «У меня есть душа, и после смерти я попаду на небеса». Но когда действительно наблюдаем с обнаженным вниманием за всем спектром безличных явлений, не накладывая на них умозрительное понятие тела, мы обнаруживаем: ничто не есть «я», самость или «мое».
Затем так же тщательно, точно и всесторонне исследуем, и внутреннее, и снаружи, как возникают, пребывают и растворяются чувства, – для того чтобы проверить, есть ли в их природе самость, «я» или «мое». Наблюдая чувства напрямую, мы видим, что они также всего лишь явления.
Далее направляем прожектор памятования на всю гамму умственных явлений, исследуя каждый из них от первого лица. Тщательно рассматривая объективные и субъективные явления, мы ищем любые свидетельства того, что они порождены некой самостью, принадлежат ей или составляют ее. И снова приходим к тому же выводу: нет, и они тоже – попросту явления.
Наконец применим памятование ко всем явлениям и исследуем взаимосвязанность тела и чувств, чувства же, в свою очередь, смешаны с мыслями, эмоциями и умственными процессами, и все это совокупно переплетается с подобными же проявлениями в других людях. Прямо сейчас процессы мышления у вас происходят в связи с моими словами, а слова эти явлены вам в зависимости от зрительного восприятия, словарного запаса и жизненного опыта, – так явления наших миров оказываются тесно взаимосвязаны.
Признавая, что и внешне, и внутренне все взаимоотношения между многочисленными гранями действительности – это лишь явления, мы окончательно убеждаемся, что нет никаких прямых свидетельств в пользу существования независимого «я». Более того, не удается найти даже косвенных доказательств его влияния на что бы то ни было. Все действует вполне естественно и без всякой самости. Это не интеллектуальный вывод – это прямое постижение.
Реально или нет
Для определения того, что же реально, философская школа саутрантики предлагает простой и практичный способ. К реально существующим относятся явления, способные вызывать следствия. Эта категория совпадает со многими другими – с составными, непостоянными, а также непосредственно воспринимаемыми явлениями. То, что мы просто вообразили, – не нечто реальное, однако то, что мы напрямую воспринимаем во сне, также реально, как и дневная действительность: оно обладает причинной действенностью.
Приведу пример: я отпиваю из чашки, которую напрямую воспринимаю с помощью зрения и осязания; чашка хорошо удерживает чай внутри, – это реальная чашка. Но как бы тщательно мы ее ни изучали, невозможно увидеть, что это «моя» чашка. Это лишь обозначение, оно не реально. Даже если написать на ней «Чашка Алена», она все равно может не принадлежать мне. Идея собственности – исключительно вопрос договоренностей, которые умозрительно накладываются на реальную чашку. В результате исследования напрямую переживаемых явлений мы видим, что все они пусты от самости, «я» или «моего».
Цель випашьяны состоит в первую очередь в постижении истиной природы эмпирического мира. Когда мы добираемся до воззрения Срединного пути, випашьяна становится нашим глубинным онтологическим зондом. Мы стремимся пережить на опыте, обладает ли хоть что-то собственной неотъемлемой природой. Такой поиск – не просто интеллектуальное упражнение и не то, что можно принять на веру или с чем согласиться. Мы напрямую исследуем, есть ли хоть что-то во Вселенной, включая элементарные частицы, существующее исключительно по собственной неотъемлемой природе. Для этого, разумеется, нужны разные виды випашьяны и разные стратегии.