Это ясно?
Некоторое время Книппель молча изучающе смотрел на Свиридова. Будто бы пытаясь найти какие-то ответы на незаданные вопросы в лице лейтенанта. Затем, видимо, приняв решение, немец усмехнулся:
– С вами страшно. Страшно интересно, лейтенант.
– Я бы предпочел, чтобы командовали вы, лейтенант. – Книппель, стоя у окна, наблюдал за разгрузкой автомобилей. Двое немцев в цивильных костюмах – пассажиры легкового «Опеля» – следили за тем, как их подчиненные, снимая с борта тюки и упаковки, переносят их в дом.
– Командует капитан Терехов. – Свиридов понимающе усмехнулся, не поднимаясь из-за стола и наблюдая за Йозефом. Ничего удивительного в реакции немца не было. Разведчики, не делая попыток помочь при разгрузке, просто-напросто стояли в стороне, и больше всего это напоминало оцепление. Ситуация не была абсурдной лишь потому, что оружия у русских в руках не было. Впрочем, и без того Книппелю не удалось избежать объяснений с чрезвычайно удивленным поведением его людей бароном Густавом Элроузом.
– На мой взгляд, вы бы смотрелись на позиции командира лучше. У вас есть задатки. Ваш капитан слишком неуступчив, – не поняв или не пожелав понять намека, Книппель продолжил агитацию.
– Договоримся с вами так, Йозеф: все правила, которые вы услышали от меня, выполнять нужно неукоснительно. Мы – всего лишь военное подразделение на вашей службе, не рабы и не наемные рабочие. Могу вам обещать, что о вашей безопасности мы позаботимся. Но ничего сверх озвученных задач делать не станем.
– Вам не идет эта серьезность, лейтенант. – Йозеф постарался разрядить обстановку открытой улыбкой.
Свиридов, вежливо улыбнувшись в ответ, ничего на это не ответил. Ему вполне достаточно было приказания Терехова и плана, который предложил капитан. В целом Свиридов был согласен с отстраненностью, которую декларировали разведчики, и считал это наилучшим вариантом. Немцы сами по себе, разведчики и примкнувшие к ним бойцы РОА – сами.
Дверь открылась, и в комнату зашел Терехов. Пройдя к столу, поставил на него две кружки с парящим чаем, отодвинул стул, опускаясь на него. Посмотрел на Книппеля. Немец, едва заметно поморщившись, отошел от окна и сел за стол.
– Чаю? – Капитан пододвинул одну из кружек ближе к Йозефу. Немец, вновь скривившись, вежливо отказался:
– Нет. Я рассчитываю отобедать некоторое время погодя. Не в вашей компании, господа коммунисты.
Пассаж был принят с пониманием. Терехов, сделав небольшой глоток горячего чая, отставил кружку и посмотрел на стройного высокого Книппеля.
В какой-то мере происходящее можно было назвать сотрудничеством с врагом. Однако столь простой и однозначный подход в создавшейся ситуации был не применим. Главным для Терехова являлось обеспечить сохранность подразделения, волею судьбы оказавшегося под его началом. И не стоит думать, что данный выбор – договоренность с Книппелем, дался Терехову легко. Откровенно говоря, капитан до сих пор не был уверен в правильности своего поступка, но тем не менее признавал, что альтернатив у него было немного. По сути – совершенно не было.
Оправдывало ли это его? Пожалуй, что нет. Однако Терехов и не искал оправдания. Как любой грамотный и опытный командир, он сознавал, что в любом случае должен нести ответственность за людей, доверившихся ему. На данный момент все они были живы и здоровы. Это был главный показатель его деятельности как командира группы.
– Сколько в общей сложности вы уже убили, капитан?
– Лично я? – встретил вопрос вопросом Терехов
– Нет. Ваша группа. Сколько вы уже убили? – Книппель, опершись руками о стол, внимательно смотрел на командира.
– Достаточно, – ровно произнес капитан, показывая, что не намерен распространяться на эту тему.