Это было очень хреново для нас.
Вместо того чтобы войти в комендатуру, паля направо и налево, используя эффект внезапности, теперь нам предстояло штурмовать пусть и скороспелое, но тем не менее укрепление. Кто-то, далеко не глупый, сделал свой очень даже предусмотрительный ход, к которому я оказался не готов. Создавая зону напряженности в районе казарм, которые штурмовали несколько машин зэеков, я рассчитывал на то, что все наличные силы будут брошены именно туда. Угроза потери арсенала, более-менее подготовленные солдаты, ведущие бой, явно обозначенная цель атаки – все это, на мой взгляд, просто обязывало отреагировать стандартно, направить туда все наличные силы. Опровержение моим домыслам сейчас находилось на площади в виде толковых укреплений и отблесков солнца на стволах ружей и пулеметов.
Коротко оценив располагающуюся за окном картину, помрачневший Хохол вопросительно мотнул головой.
– Штурмовать придется, – с неудовольствием признался я, – черт знает, как сложится теперь, при таких раскладах.
Уголовник, смерив меня задумчивым взглядом, ничего не ответил. Повернулся и вышел из комнаты, протопав к лестнице, ведущей вниз. Я, потратив еще несколько секунд, накидал в уме примерный план дальнейших действий. Будь под моим началом армейское подразделение, наверное, наши шансы на успех были бы в пределах нормы. Нынешний же состав штурмовой группы не выдерживал никакой критики. То обстоятельство, что им удалось справиться со спящими бойцами в казарме у лагеря, объяснялось лишь растерянностью охраны и тем, что нам удалось застать взвод врасплох. Готовых к отражению атаки бойцов комендатуры нам так же просто не взять. Меняло ли это хоть что-то в моих планах?
Ни в коем случае. Мне нужно было освободить Нельсона. И какие при этом понесут жертвы уголовники, меня ни капли не интересовало.
Оказавшись на крыльце, я застыл, будто бы пораженный громом.
– Ствол кидай мне! – Совершенно серьезный Хохол махнул рукой, указывая себе под ноги. Я, нахмурившись, наклонился, снял с шеи ремень пистолета-пулемета и, повинуясь приказанию, кинул оружие уголовнику. Спорить я не собирался, будучи убежденным одним простым аргументом – на меня были нацелены сразу три винтовки. Одну держал сам Хохол, и еще двумя владели его подручные. Москвичев, подняв руки, стоял в стороне, и его вместе с перебинтованным лейтенантом также держали на мушке. Дабы исключить любые случайности, зэки еще и Волкова сгрузили под ноги молодому бойцу, тем самым совершенно ограничивая мальчишку. Любое его движение, попытка сорваться с места – и пара пуль наверняка достанется не способному передвигаться раненому.
– Не по пути нам с тобой, военный. Сам должен понимать. – Хохол, опустив оружие, резво запрыгнул в кузов грузовика. Повернулся, вновь беря меня на прицел. Таким же образом поступили и его подручные – меняясь, держа нас под дулами винтовок, один за другим они залезали в кузов, не давая ни мне, ни Москвичеву ни единого шанса для того, чтобы попытаться хоть кого-то из них разоружить.
– Оружие оставь… – без особой надежды попросил я. – Пользоваться все равно не будешь!
– Ничего ты не получишь, шустрый, – оскалившись, отказал Хохол, – мне жизнь моя дорога. Спасибо скажи, что не пришили вас на месте!
– Спасибо, – тут же откликнулся я. – Скинь пулемет с лентой. Я зарядить не успею все равно.
В ответ на это один из зэков поднял борт и звонко защелкнул его щеколды. Мало надеясь на успех, я все же продолжил перечисление вариантов:
– Миномет. Стрелять не умеешь, бесполезная тебе железяка!
Грузовик, дернувшись, подался назад. Я с тревогой посмотрел на лежащего Волкова, однако автомобиль до него не доехал. Водитель, переключив передачу, медленно выехал за ограду, перемалывая колесами остатки изгороди.